Пять благородных истин в картинах Левитана.

Если к «мрачной трилогии Левитана», включающей картины «У омута», «Владимирка» и «Над вечным покоем» добавить ещё две: «Март» и «Тихая обитель», то оказывается с помощью этих картин можно проиллюстрировать пять благородных истин Достоевского не хуже, чем c помощью скучных слов.

---

Содержание

---

 

Пять благородных истин.

В предыдущих статьях “Маленькие трагедии” Пушкина, как план-схема главных романов Достоевского и Гомология в русской классической литературе. я описал закономерности, которые можно назвать “пять благородных истин”. Логика идеологических концепций обыкновенно строго аналитична и многословна, однако, как оказывается, эти пять фундаментальных понятий можно проиллюстрировать также с помощью изобразительного искусства. Речь идёт о пяти картинах Исаака Левитана: “Март”, “Тихая обитель”, “У омута”, “Владимирка”, “Над вечным покоем”. Последние три картины обыкновенно называют “мрачной трилогией Левитана”.

“Март”. Холодный расчёт или на горячую голову?

Последний день зимы нам выдан для сомненья:
Уж так ли хороша грядущая весна?
Уж так ли ни к чему теней переплетенья
На мартовских снегах писали письмена?

Главный мотив картины — противостояние уходящей зимы и наступающей весны, яркого солнечного света и холодного снега. Особую чувственность картине придаёт манера её создания, включающая элементы импрессионизма: нервность и пастозность мазка. Вместе с общим мажорным настроением картины в ней присутствует главный элемент любого Левитанского пейзажа — лирический оттенок переживания и грусти. Один российский художник¹ описывая своё впечатление от картины “Март” заметил, что когда ему удаётся в марте быть на природе или же сидеть в городе на бульваре в солнечное мартовское утро, то в мыслях мелькает шуточный парадокс: “Как удивительно природа подражает “Марту” Левитана”.

Тёмные сосны на заднем плане картины контрастируют со светлыми, солнечными стволами осин, на одной из которых подвешен скворечник. Кажется, что этот “безбашенный” скворечник ни к чему не прикреплён, ни на что не опирается, а просто парит в воздухе. Семантика мифопоэтического образа “осины” мотивируется двумя особенностями этого дерева — дрожанием листвы даже при тихой погоде и красным оттенком древесины. У многих народов, включая и славян, осина считается “проклятым деревом”. Наиболее популярным мотивом “проклятости” осины является упоминание этого дерева в связи с историей Иисуса, хотя в Новом Завете прямой ссылки на осину не встречается. Считается, что это единственное дерево, которое во время крестного пути Иисуса не склонилась и не дрожала от жалости (близкая версия все деревья кроме осины опустили листья). Прутья, которыми бичевали Иисуса, и крест, на котором его распяли, были осиновыми. На осине удавился Иуда. В русских сказках есть мотив “осинового кола”, которым можно убить нечистую силу. Иногда осина называется “деревом повешенных”.

Сосна — вечнозелёное дерево, ему безразличны времена года, что должно символизировать холодные и неизменные законы природы. Сосна у славян была атрибутом Велеса — бога лесов, богатств, дикой природы, науки и мудрости. Место поклонения Велесу выбирали в самой глуши хвойного леса, где рядом с муравейником росло три могучих сосны. Из сосны делались обереги, посохи, идолы, обладающие связью с богом леса. В древней Греции сосна была посвящена богу пастушества и скотоводства Пану.

В поэме “Великий Инквизитор” из книги Достоевского “Братья Карамазовы”, тёмный и холодный инквизитор противостоит человеку, похожему на Иисуса, как тот гулял по древней Иудее. Инквизитор так объясняет своему собеседнику проблемы отказа от трёх искушений дьявола:

Ты хочешь идти в мир и идешь с голыми руками, с каким-то обетом свободы, которого они, в простоте своей и в прирожденном бесчинстве своем, не могут и осмыслить, которого боятся они и страшатся, — ибо ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы! А видишь ли сии камни в этой нагой раскалённой пустыне? Обрати их в хлебы, и за тобой побежит человечество как стадо, благодарное и послушное, хотя и вечно трепещущее, что ты отымешь руку свою и прекратятся им хлебы твои.

…

Есть три силы, единственные три силы на земле, могущие навеки победить и пленить совесть этих слабосильных бунтовщиков, для их счастия, — эти силы: чудо, тайна и авторитет Ты отверг и то, и другое, и третье и сам подал пример тому.

…

ты бы мог еще и тогда взять меч кесаря. Зачем ты отверг этот последний дар? Приняв этот третий совет могучего духа, ты восполнил бы всё, чего ищет человек на земле, то есть: пред кем преклониться, кому вручить совесть и каким образом соединиться наконец всем в бесспорный общий и согласный муравейник, ибо потребность всемирного соединения есть третье и последнее мучение людей.

Эпиграфом к первой главе Евгения Онегина, Пушкин взял цитату из стихотворения Вяземского “Первый снег”. Однако “горячность молодая” торопящаяся жить и спешащая чувствовать необязательно должна ассоциироваться с первым снегом. Её также можно сравнить с первым весенним теплом в последний зимний день. И это тепло может очень скоро смениться низкими свинцовыми облаками и зимним холодом.

Но что я говорю? Единый беглый день,
Как сон обманчивый, как привиденья тень,
Мелькнув, уносишь ты обман бесчеловечный!
И самая любовь, нам изменив, как ты,
Приводит к опыту безжалостным уроком²

В повести “Метель”, девушка хотела выйти замуж за бедного армейского прапорщика, витающего в облаках, как скворешник на осине. Природа со своей метелью не даёт девушке этого сделать и в результате она становится формальной женой совсем другого человека — полковника Бурмина с “интересной бледностию” (выделено Пушкиным) на лице. Эпиграф к “Метели” взят из “Светланы” Жуковского. Женихом у девушки оказывается мертвец, но видит она это во сне. Появление реального полковника Бурмина должно считаться пробуждением ото сна. Здесь и “сани у дома” и скворешник на тонком стволе осины и холодные, тёмные мудрые, но равнодушные сосны.

В маленькой трагедии “Моцарт и Сальери” холодная рассудительность Сальери противостоит свободе и восторженному таланту Моцарта. В конце Сальери замечает, что создатель Ватикана был убийцею. Действительно, создание мёртвого кумира из живого таланта нужно признать убийством во имя великой цели. Если “Слово о полку Игореве” было написано Сергием Радонежским в XIV веке, то превращение гениального поэта в бессловесного святого во имя объединения и укрепления Московского государства также нужно считать убийством во имя великой идеи.

А стоит ли всеобщее мировое счастье крови одного замученного младенца? В книге Достоевского “Преступление и наказание” Родион Раскольников анализирует тему “убийства по совести”. Можно ли переступить через “иные препятствия” для достижения великих целей? Способен ли переступивший человек прогнуться, и поднять то, с помощью чего он будет впоследствии творить добро? Каковы после всего этого могут быть основы объективной этики?

“Тихая обитель”. Не сотвори себе кумира.

Ну, так пусть стоит твой монастырек, Алешка, коли так. А мы, умные люди, будем в тепле сидеть да коньячком пользоваться.

Ф.М. Достоевский “Братья Карамазовы”.

На переднем плане картины изображена река, через которую перекинут хлипкий мостик — лавы. На другом берегу реки мостик переходит в тропинку, ведущую к лесу, в глубине которого находится живописный монастырь. Бархатный вечер, золотистые облака, большое пространство спокойной воды с едва колеблющемся в нём отражением берега и построек создаёт ощущение тишины и покоя. Мостик как бы увлекает за собой, приглашает идти туда, к монастырю за рекой, где приют и спасение. Интересно, что древнерусское слово “лавы” созвучно английскому слову love — “любовь”.

Мостик пересекает отражение монастыря и берега. Отражение — это образ действительности созданный в чём-то не имеющем к действительности никакого отношения. В повести Достоевского “Двойник”, появляется точная копия главного героя, которая вытесняет его из жизни и доводит героя до сумасшествия. Для понимания основной идеи повести нужно вспомнить трагедию “Шурика”. В 1965 году на экраны вышел комедийный художественный фильм “Операция “Ы” и другие приключения Шурика”. Режиссёр фильма Леонид Гайдай на главную роль взял Александра Демьяненко. Эта роль принесла актёру невероятный успех, его начали узнавать на улице, он завоевал всеобщую любовь и популярность. Но при этом образ светлоголового “Шурика” приклеился к Демьяненко намертво. Он никогда бы не смог получить серьёзной драматической роли, поскольку стал навсегда “весёлым интеллигентным студентом” и иначе его никто не мог воспринимать. Образ полностью заменил реального человека. Отношения человека и его образа не всегда негативны. Сегодня актёр Михаил Боярский всегда публично появляется в чёрной шляпе и это его нисколько не смущает. Имидж помогает ему в жизни оставаться заметным и уникальным. Это не помешало ему сыграть прекрасную роль без шляпы в “Идиоте” Владимира Бортко.

Эпиграфом к второй главе “Евгения Онегина”, в которой описываются некоторые русские традиции и стиль жизни, Пушкин взял каламбур из слов “O rus! Hor. О Русь!”. Латинское выражение “О, деревня” не имеет никакого отношения к Руси, однако оно и слово “Русь” звучат одинаково. Пушкин часто противопоставлял сказочную сторону русской жизни: приют спокойствия, трудов и вдохновенья “у Лукоморья” реальной стране дикого барства и убийственного невежества.

В части “Весна и Лето” сюиты Свиридова “Метель” показано, как одна и та же музыкальная тема может иллюстрировать два совершенно разных времени года. Простой набор небольших фраз с помощью механизма языка CSS может быть представлен бесконечно большим разнообразием образов.

В повести Пушкина “Станционный смотритель” девушку увозит офицер “в черкесской шапке”. Спокойно, Печорин появится лишь через восемь лет после повестей Белкина. В конце повести девушка приезжает, как рассказано мальчиком, “в карете в шесть лошадей, с тремя маленькими барчатами и с кормилицей, и с черной моською”. Это видение вполне соответствует монастырю на картине “Тихая обитель”. Однако, более вероятно девушка должна закончить свою жизнь в борделях Петербурга или “У омута”.

В книге Достоевского “Идиот” во многих примерах разобрана тема образов и кумиров. Представления о мире князя Мышкина, а Настасьи Филипповны о князе не имеют ничего общего с реальностью. И то же время абсолютная реальность и приземистость Рогожина является главной причиной того, что Настасья Филипповна не способна его полюбить.

Стремление жить синтетическими чувствами и заменить строгие научные теории на красивые выдуманные сказки можно сравнить с наркоманией. Конец наркоманов обыкновенно столь страшен, что мурашки бегут по спине. В специальном проекте журнала Time житель штата Массачусетс по имени Джон, приобретший зависимость от опиоидных анальгетиков, так рассказывал свою историю:

Я делал неплохую карьеру в автомобильном бизнесе. Зарабатывал много денег, более $100 000 в год. Потом я начал принимать оксиконтин. Это было удивительное чувство, словно тёплое объятие Иисуса…

Интересно, что по-английски выражение “героиня Библии” будет звучать как “heroine of the Bible”, что созвучно слову “heroin”, то есть “героин”. Название главного христианского обряда “литургия” созвучно слову “летаргия”.

В центре творчества Гончарова образ Ильи Ильича Обломова, помещика, который редко встаёт с дивана и лишь предаётся мечтам о том, как надо жить. Никакие беды (упадок хозяйства, угрозы выселения из квартиры) не могут сдвинуть его с места.

Лейтмотивом книги Достоевского “Идиот” являются стихи Пушкина “Жил на свете рыцарь бедный”. Дон-Кихот Ламанчский Сервантеса был первым анализом темы создания образов и кумиров в испанской литературе Возрождения. Известная испанская пословица гласит “Сон разума рождает чудовищ”. Франциско Гойя так назвал свой офорт из цикла “Капричос”. Впоследствии это название он сопроводил пояснением: “Когда разум спит, фантазия в сонных грёзах порождает чудовищ, но в сочетании с разумом фантазия становится матерью искусства и всех его чудесных творений”.

“У омута”. А был ли мальчик?

Так кто есть кто, так кто был кем? —
мы никогда не знаем.
Кто был ничем, тот станет всем —
задумайся о том.

Картина «У омута» была задумана и начата в 1891 году, когда Исаак Левитан жил в деревне Затишье, находящейся ныне на территории Старицкого района Тверской области. Левитану понравился пейзаж омута на реке Тьма у старой развалившейся мельницы у села Берново. Там же он услышал старую легенду, ранее вдохновившую Пушкина на написание драмы “Русалка”.

Знакомые печальные места!
Я узнаю окрестные предметы.
Вот мельница!
Она уж развалилась;³
Веселый шум ее колес умолкнул…

Несмотря на то, что помещик, владелец Берново был женат и имел пятеро детей, часто отбирал себе для развлечений крепостных девушек. Молодая крестьянка, которую он себе присмотрел, была обручена на одном из слуг. Чтобы тот ему не мешал, помещик отдал слугу в рекруты и девушка понимая, что от домогательств помещика её ничто не спасёт, утопилась в реке. По другой версии девушку звали Наташа, она была дочерью мельника и ждала ребёнка.

На переднем плане картины изображены мостки, переходящие в брёвна плотины, справа от которой находится омут. За плотиной, на другой стороне реки, продолжается узкая тропинка, которая, огибая прибрежные кусты, ведёт в сторону тёмного леса. По словам Алексея Фёдорова-Давыдова, “всё тревожно и напряжённо в этом пейзаже: и темнеющая зелень деревьев и кустов, и жёлтая в свете заката вода, по-разному, но равно драматичная и в стоячем зеркале справа и в тревожной ряби слева”.

Композиция картины “У омута” напоминает “Тихую обитель”. В обоих случаях центр занимает мостик через реку за которой начинается тропинка, уходящая в лес. В то же время спокойная умиротворённость “Тихой обители” противопоставляется тревоге и опасности картины “У омута”. Если в первом случае монастырь символизирует тепло и защиту, то во втором случае сразу вспоминается легенда об утопленнице и пушкинская “Русалка”. В.А. Петров писал, что эти две картины можно рассматривать как “своеобразную антиномическую пару”⁴.

Эпиграфом к третьей главе “Евгения Онегина”, Пушкин взял цитату из поэмы Мальфилатра «Нарцисс или Остров Венеры»:

Elle était fille, elle était amoureuse.
Она была девушка, она была влюблена

Она (нимфа Эхо) была девушка (и, следовательно, чувствительна, как это свойственно им всем); (и поэтому) была влюблена… и я её прощаю; любовь (чувственность) сделала её виновной. О, если бы судьба её также извинила. Согласно греческой мифологии, нимфа Эхо зачахла от любви к Нарциссу, любившего лишь собственное отражение и превратилась в лесной голос. Это не помешало ей иметь дочь от лесного бога Пана, Ямбу, по имени которой называется любимый стихотворный размер Пушкина. Девушка из пушкинской “Русалки” утопилась от неразделённой любви. Девушка в предании села Берново утопилась, чтобы защитить свою свободу и отомстить барину.

Популярная визуализация монолога Гамлета “Быть или не быть” сопровождается фигурой Гамлета, Принца Датского, задумчиво держащего череп Йорика. В монологе есть такие строки:

А то кто снес бы ложное величье правителей,
Невежество вельмож, всеобщее притворство,
Невозможность излить себя, несчастную любовь
И призрачность заслуг в глазах ничтожеств —
Когда так просто сводит все концы удар кинжала!
Кто бы согласился, кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,

Девушка из села Берново утопившаяся во Тьме не согласилась плестись под жизненной ношей несмотря на неизвестность после смерти. В русских сказках есть устойчивый образ “Калинова моста” перекинутого через реку Смородину, соединяющего мир живых и мир мёртвых. Что ожидает человека по ту сторону “моста”? Различные религии и учения отвечают на этот вопрос по-разному. В диалектическом материализме за смертью ничего нет, поскольку в мире не существует ничего кроме материи, а после смерти жизнь материи прекращается. Но религиозная потребность в утешении требует предположения о личном бессмертии. Смерть всегда рядом и не думать об этом невозможно. Известная латинская фраза “Memento mori”⁵ в Древнем Риме произносилась во время триумфального шествия римских полководцев, возвращающихся с победой. Раб за спиной военачальника периодически напоминал триумфатору, что несмотря на свою славу, тот остаётся смертным. Неизвестность после смерти является основным гарантом для существования и жизнеспособности большинства религий. Будешь себя хорошо вести, получишь спасение и попадёшь в рай, а не будешь нас слушаться, то примешь вечные муки. Вечные, поскольку в традиции западных религий после смерти никто обратно не возвращается.

На картине “Тихая обитель”, после перехода через мостик оказываешься в тепле и уюте, вся атмосфера картины шепчет слово “Рай”. На картине “У омута” после моста полная неизвестность. Нужно обратить внимание на то, что в одном месте лаги на картине “Тихая обитель” прерываются двумя тонкими дощечками, а на картине “У омута” через речку перекинуты три толстых и прочных бревна.

Восточные религии включая буддизм и в особенности индуизм полагают, что люди живут много раз и после смерти обязательно возвращаются, рождаясь снова. Это очень логичное и гуманное предположение объясняет главную цель жизни человека развитием материально независимой “души”. Сокровища, собранные в душе или “на небе” — “ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут”⁶. В этом представлении с точки зрения самого человека смерти вообще не существует, поскольку после того, как он умер в одной жизни, он немедленно рождается в другой даже если при этом на земле пройдёт тысяча лет. Смерть существует лишь для наблюдателей мёртвого тела. Сам человек наблюдать свою смерть не может. Если картина “У омута” может символизировать смерть с точки зрения самого человека, то “Тихая обитель” как то же самое видят желающие усопшему “царствия небесного”.

Однако самым практическим вопросом при этом является выяснение природы “Души” — если после смерти что-то существует: “Рай”, “Ад” или просто новая жизнь, то что именно можно сохранить “на небе” и передать туда, через этот мост. Понятно, что если после смерти ничего нет, то и вопроса нет, но материалист Максим Горький своё самое главное произведение “Жизнь Клима Самгина” всецело посвятил теме выяснения природы основ человеческой души. Понятие “богостроительства” начала XX века достаточно туманно, однако именно так можно назвать путь собрания сокровищ “в душе”, а не в твёрдой валюте.

В книге “Жизнь Клима Самгина” главный герой всю жизнь пытается отделить реальные причины, лежащие в основе человеческих поступков, от внешнего имиджа и пустых теорий. Часто за чем-то сложным и увлекательным стоит что-то простенькое и банальное, типа стремления к деньгам или власти. Неужели личность — это не больше, чем просто “система фраз”? Человек придумывает себя, чтобы, например, избавиться от одиночества. Чувственность — это основа человеческой природы. Клим Самгин постоянно возвращается к вопросу “А был ли мальчик? Может быть мальчика и не было?” Если после смерти человека “на небе” что-то остаётся, то это является основанием считать, что “мальчик был”. Кстати, вопрос: “А был ли мальчик?” в книге Горького адресован утопленнику.

В пушкинской “Русалке”, по мотивам которой написана картина “У омута”, действие резко обрывается, когда дочь русалки встречается с виновником трагедии своей матери. А что если те, успение которых почитают за праздник, в реальности, а не во сне или видении, посетят своих фанатов, как это случилось в повести Пушкина “Гробовщик”?

В “Бесах” Достоевского главный герой Николай Ставрогин лишён способности чувствовать. Он, как и ангел Лаодикийской церкви, “ни холоден, ни горяч”⁷. Человек “пустой души”, каким показан Ставрогин, нежизнеспособен и его самоубийство выглядит совершенно естественно. Несмотря на то, что одно из возможных названий книги Горького “Жизнь Клима Самгина” — “История пустой души”, у Клима в отличие от Ставрогина душа далеко не пуста и он не закончит жизнь “у омута”, как Ставрогин, но обязательно перейдёт через мост на другую сторону.

“Володимирка”. Что есть истина?

Прискакали. Гляжу —
пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто —
беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап у ворот на коленях сидел.

В мае 1892 года как лицо еврейского происхождения, по указу Александра III, Исаак Левитан должен был покинуть Москву. Он поселился во Владимирской области в деревне Городок, расположенной на реке Пекше, недалеко от станции Болдино. Как-то возвращаясь с охоты со своей спутницей Софьей Кувшинниковой, он вышел на старое Владимирское шоссе. Кувшинникова так описывала их впечатления:

Картина была полна удивительной тихой прелести. Длинное полотно дороги белеющей полосой убегало среди перелесков в синюю даль. Вдали на ней виднелись две фигурки богомолок, а старый покосившийся голубец со стёртой дождями иконкой говорил о давно забытой старине. Всё выглядело таким ласковым, уютным.

Тут Левитан вспомнил, что это та самая Владимирка, по которой столетиями прогоняли заключённых в кандалах пешим этапом по дороге в Сибирь. Кувшинникова вспоминала, как он говорил:

Сколько скорбного, отчаянного, безнадёжного передумано вот у этого, быть может, голубца… Около них постоянно устраивают привалы арестантов. Я наблюдал много раз. — Левитан болезненно поморщился. — Какие тяжелые картины человеческого горя видала эта дорога! По ней вместе с колодниками прошли сотни революционеров. Я, кажется, где-то вблизи слышу кандальный звон…

Закончив картину, Левитан написал на ней её название — “Володимірка”. Это было необычным для художника шагом — как правило, он названия на полотнах не надписывал. Несмотря на положительные отзывы о картине, возможно из-за тяжести восприятия сюжета, на 21 выставке передвижников, где она выставлялась, её никто не купил. Тогда художник просто подарил её Третьяковкой галерее, так что она получила статус shareware.

Володимирская дорога, которую также называли “большой Московской дорогой”, возникла в конце ХV или начале ХVI столетий. Слово “Владимирка” вошло в русский разговорный и литературный лексикон как синоним понятия о безотрадно-мученическом пути на сибирскую каторгу.

Существует магнитофонная запись, которую сделал сам Володимир Высоцкий через несколько минут после создания песни “Райские яблоки”. В этой записи перед исполнением Высоцкий говорит, что любит, то что получилось и именно так он понимает что такое этот “рай” или “послесмертие”. Первое название песни было “В раю”. Сюжет песни следующий: чтобы съездить в рай и накушаться райских яблок, герой песни подгадал умереть не самоубийством, а так, чтобы его убил кто-то другой. Так он мог бы съездить “на дармовых”, не допив свою чашу до дна, а закончив “у омута”. Самоубийцы, как считается, преступники и в рай не попадают. С этой точки зрения М.Ю Лермонтов был таким “убиенным” поскольку, как считается, сам сознательно спровоцировал свою смерть.

Когда герой в песне наконец прискакал, то увидел, что рай — это обыкновенная зона для заключённых, где души отбывают наказание под надзором ангелов и архангелов. Отбывание в раю герою не понравилось и награбив райских яблок он был убит. После этого он возвращается на землю с пазухой райских яблок. Песню Высоцкий посвятил своему другу Вадиму Туманову. В 1948 году 20-летний Вадим, тогда третий помощник капитана парохода «Уралмаш», был арестован во Владивостоке и осуждён на 8 лет лагерей по 58-ой статье за “шпионаж, террор и антисоветскую агитацию”. По словам самого Туманова реальной причиной была “любовь к Сергею Есенину”. Не смирившись с приговором, он восемь раз пытался бежать из ГУЛАГа. В итоге с учётом осуждений за побеги срок вырос до 25 лет. Лишь после смерти Сталина, в июле 1956 года Туманова освободили, признав невиновным, со снятием судимости и поражения в правах. Тему возвращения из ГУЛАГа Высоцкий развил в песне “Банька по-белому”.

По мнению Высоцкого рай — это лишь временное ограничение свободы человека, после возвращения откуда ему снова предоставляется возможность совершать преступления, то есть жить. Картина, нарисованная в песне “Райские яблоки”, насыщена тяжёлыми тонами и тюремной тематикой. Ту же самую тему о “возвращении из рая” в новую жизнь поэт представил в шутливой песне “О переселении душ”:

Стремилась ввысь душа твоя
Родишься вновь с мечтою
Но если жил ты как свинья
Останешься свиньею.

На картине “Владимирка”изображена бескрайняя равнина с пролегающей по ней дорогой, протянувшейся от переднего плана в глубину вверх, проходя через поля, мимо перелесков и селений, и теряясь в синей дымке у самого горизонта. Дорога состоит из одной широкой центральной полосы и двух тропинок по бокам. Четвёртая дорожка пересекает центральные под прямым углом и направляет взгляд на придорожный столбик-голубец, рядом с которым с котомкой за плечами стоит странница-богомолка. Она как бы отчёркивает то, что было до голубца и делит пространство да “до” и “после” — аналог мостика из картин “Тихая обитель” и “У омута”. Оригинал голубца был деревянным, однако Левитан сделал его кирпичным. Именно такими были верстовые столбы. В результате получился верстовой столб-голубец.

Голубец — крыша над поклонным крестом или надгробный памятник со схематической кровлей или в форме избушки символически означает дом умершего человека. Голубцы часто можно встретить на старообрядческих кладбищах. Голубец верстовой столб может символизировать “промежуточную смерть” по пути сансары, то есть многочисленных переселений душ. Весь сюжет картины с этой точки зрения показывает жизнь, которая не прерывается смертью, а продолжается до горизонта. Богомолка у голубца должна при этом символизировать “Memento mori”, что собственно и делают люди стоя перед чьим-то надгробием.

Приглушённые краски картины рисуют сумрачный серый день. Обыденность и незыблемость, а также неизбежность происходящего. Жизнь, как кандальный этап от голубца до голубца. Куда же смотрит бог, если он конечно существует? Может быть это маленькая церквушка, стоящая вдалеке в лучах солнца? Скорее эта церквушка, это не “наблюдатель”, а те сокровища “на небе, которые ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут”⁸. Это результат движения по вертикали жизни. Если “бог” или внеземной разум был реальным автором этих картин то, чтобы понять автора, нужно анализировать и чувствовать его творчество.

Эпиграфом к четвёртой главе “Евгения Онегина” Пушкин взял фразу швейцарского банкира Жака Неккера из книги Мадам де Сталь “Заметки об основных событиях Французской революции”. Жан Неккер обращается к Габриелю Мирабо: “Вы слишком умны, чтобы не признать рано или поздно, что нравственность в природе вещей”. Рассудительный финансист учит жизни эпатажного оратора. Тут можно опять вернуться к монологу Великого инквизитора из книги Достоевского “Братья Карамазовы”. Инквизитор объясняет своему собеседнику, что следование законам развития, а не выступление против них это единственный путь для стабильности и спокойствия. Только хлеба, чудо и меч кесаря являются основой для счастливой жизни людей. Карательная система наказаний Природы диктует свои условия человеку и гонит его по жизни как колодника по этапу.

Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
! И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой
! И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.⁹

В маленькой трагедии “Скупой рыцарь”, старый делец ярко рисует все преимущества материальных ценностей мира. После, в книге Достоевского “Подросток”, ту же тему будет развивать Аркадий. Открыв свой подвал и поставив свечку у каждого ящика с золотом, старый барон провозглашает:

Что не подвластно мне? как некий демон
Отселе править миром я могу;
Лишь захочу — воздвигнутся чертоги;
В великолепные мои сады
Сбегутся нимфы резвою толпою;
И музы дань свою мне принесут,
И вольный гений мне поработится,
И добродетель и бессонный труд
Смиренно будут ждать моей награды.
Я свистну, и ко мне послушно, робко
Вползет окровавленное злодейство,
И руку будет мне лизать, и в очи
Смотреть, в них знак моей читая воли.
Мне всё послушно, я же — ничему;

Отнюдь, он послушен смерти. По ту сторону… независимо от того, есть ли там что-то… тихая обитель или новая неизвестная жизнь… взять свои сокровища он никак не сможет.

“Над вечным покоем”. Только жизнь.

Того кто соблюдает принцип Дао нельзя приблизить, нельзя и отдалить, нельзя сделать ему что-то полезное нельзя и навредить, нельзя его возвысить и нельзя принизить. Поэтому он и становится превыше всех в мире.

.

Прототипом церкви на картине “Над вечным покоем” стала деревянная церковь в Плёсе, построенная ориентировочно в XV веке в стиле традиционном для времён Андрея Рублёва и Сергия Радонежского. В XIX веке такая архитектура могла бы показаться странной. Сейчас таких церквей не строят. Иван Евдокимов в книге ЖЗЛ “Исаак Левитан” писал, что для художника встреча с этим отголоском дремучей старины стало настоящим потрясением. Еврей Левитан даже попросил священника провести в ней обедню, чтобы полностью ощутить атмосферу XV века. В книге “Исаак Левитан. ЖЗЛ.” Иван Евдокимов писал:

Священник сначала не соглашался служить в опасном месте, церквушка была на гране разрушения. Художник настаивал. Наконец он позвал дьячка. Старики служили обедню для двух любопытных людей. Было все по порядку. подсвечниках. Заказчики просили, чтобы риза на священнике была самая древняя, какую только можно достать в Плёсе. Священник перерыл всю свою ризницу, нашли ризу столетней давности, из золотой, потускневшей парчи.

Уже в самом начале обедни, при первых возгласах, Левитан заволновался. Софья Петровна заметила на глазах его слезы. Вдруг он наклонился к ней и стал расспрашивать, как и куда ставят свечи. Батюшка и дьячок служили, косясь на удивительного богомольца, который ни разу не перекрестился, но бродил у иконостаса с пучком свечей и ко всем образам ставил их. Щеки Левитана заалелись. Он конфузился улыбающейся Софьи Петровны и старался смотреть мимо неё.

Первое, что приходит в голову, взглянув на картину “Над вечным покоем”, стихотворение Горького “Песня о буревестнике”. Подобно птице, церковь, окружённая деревьями и старыми могилами летит в пространстве навстречу буре. Церковь также напоминает на корабль, стремящийся в какую-то неведомую даль. Но если присмотреться внимательнее, то оказывается, что положение церкви вполне статично. Она просто стоит на месте, спокойно наблюдая как приближаешься гроза: не “кричит”, не “пронзает тучи”, не “срывает крылом пену волн”. Судя по кронам деревьев, дует сильный ветер. Вдали бушует ненастье, идёт ливень с грозой, однако свет в окне церквушки говорит о тепле и полной безопасности. Церковь посреди бедного сельского кладбища со старыми, давно позабытыми могилами спокойно ожидает удара стихии. Композиция, найденная художником помогает острее почувствовать необъятность и силу открывающегося перед зрителем пространства.

Существует много версий того, какой именно место изображено на полотне, но нигде не упоминается, что это аллегория “небесного царства”. Картина “Над вечным покоем” может быть рассмотрена, как иная точка зрения “Владимирки”. Если далёкая церквушка на картине “Владимирка” символизирует сокровища души “на небе” и взгляд на эти “небесные сокровища” направлен с земного пути, то на картине “Над вечным покоем” показан обратный взгляд с “небесного жилища души” на земную жизнь. Законы природы вполне статичны и не подвержены изменениям. Любая система стремится к наиболее выгодному энергетическому состоянию по пути наименьшего действия. Любая живая система нарушает этот порядок и стремится, наоборот, к усложнению и наименьшей энтропии. Жизнь нарушает законы природы хотя бы по причине декларации себя как живого, часто в ущерб развития материи. На картине “Владимирка” “церковь-душа” располагается над дорогой, на границе неба. На картине “Над вечным покоем”, церковь с маленьким горящим огоньком расположена в самом центре и облака, символизирующие произвол природы, находятся выше, однако именно “церковь-душа” возвышается над материальной природой, поскольку покоя тут никогда быть не может.

Эпиграф к пятой главе “Евгения Онегина” Пушкин взял из поэмы Жуковского “Светлана”, вольного перевода стиха немецкого поэта Бюргера “Ленора”. В оригинальном стихотворении Бюргера девушка увлечённая мёртвым женихом в конце погибает. У Жуковского, всё произошедшее девушка видит лишь во сне. Когда она просыпается, к ней приезжает живой жених. В первом случае следование мёртвому приводит к “вечному покою”, во втором сновидение служит для девушки лишь своеобразным уроком. Это можно понять и так, что Светлана — это новая жизнь Леноры, данная ей уже после “покоя”. Теперь девушка уже испытала проблемы “мёртвой любви” и будет относиться к жизни более аккуратно.

Постоянным лейтмотивом всех рассматриваемых картин может быть поэма о “Великом Инквизиторе” из книги Достоевского. Если в случае “Владимирки”, могучий дух объясняет по каким принципам развивается жизнь, предлагая хлеба, чудо и меч кесаря, но на картине “Над вечным покоем”, собеседник Инквизитора просто молча слушает и в конце целует его бескровные уста, поклонившись его страданиям. Если материальное рано или поздно должно умереть, то “небесное” по определению бессмертно. Одним только возвращением из мёртвых, Иисус рушит всю стройность и логику Великого Инквизитора, а за ним и “страшного и умного духа самоуничтожения и небытия”. Если смерти не существует и каждого человека впереди ждёт длинная цепь перерождений, то какое место во всём этом должны играть земные сокровища: хлеба, чудо и меч кесаря?

Картина “Над вечным покоем” возвращает обратно к тематике первой картины “Март”, замыкая этот цикл в кольцо. Тёмные сосны мудрости на картине “Март” соответствуют облакам и дальней грозе на картине “Над вечным покоем”, а маленький скворечник витающий в облаках на тонком стволе осины, превращается в церковь спокойно и уверенно смотрящую в лицо надвигающейся грозы.

Remember when you were young
You shone like the Sun…¹⁰