Новости науки

[Scyther]

Физики КНЦ СО РАН создали уникальный эластичный поглотитель тепла
https://scientificrussia.ru/articles/fiziki-knts-so-ran-sozdali-unikalnyj-elastichnyj-poglotitel-tepla

Ученые Института физики им. Л.В. Киренского Федерального исследовательского центра «Красноярский научный центр СО РАН» (ФИЦ КНЦ СО РАН) разработали уникальный эластичный поглотитель тепла, сообщает издание «Наука в Сибири». Гибкое «черное тело» можно объединить с термоэлектрическими материалами и разместить на человеческой коже. Это позволит использовать человека в качестве источника энергии для портативных устройств.

 В рамках Федерального проекта «Спектр-М» (космическая обсерватория «Миллиметрон») ученые Института физики им. Л.В. Киренского ФИЦ КНЦ СО РАН исследовали поглощающие свойства металлизированных полимерных пленок, предназначенных для защиты космических аппаратов от солнечного излучения. Оказалось, что у этих материалов есть и земные приложения. В ходе реализации проекта красноярским ученым удалось создать уникальный гибкий поглотитель тепла. Создателем «черного тела» является кандидат физико-математических наук, научный сотрудник лаборатории молекулярной спектроскопии КНЦ СО РАН Александр Иваненко.

Для создания поглотителя используются алмазно-графитовая смесь и полиэтиленовые гранулы. Материал формируют путем нагрева исходных компонентов под высоким давлением. Алмазо-графитовая смесь, которая обеспечивает поглощение тепла, входит в матрицу полиэтилена и получается гибкая конструкция.
Поверхность поглотителя под микроскопом

Разработанный в Красноярске поглотитель отличается от близких по свойствам материалов минимальной толщиной, способностью захватывать широкий спектр длин волн, максимально поглощать тепло и не отражать его. Пленку из поглотителя можно интегрировать в электронику и поместить на кожу человека. Используя человеческое тепло в качестве источника энергии, материал будет передавать тепло на термоэлектрические элементы для преобразования его в напряжение, необходимое для работы портативного устройства.

Как рассказал кандидат физико-математических наук, научный сотрудник Красноярского научного центра СО РАН Игорь Тамбасов, сейчас исследователи работают над созданием готового прототипа устройства с использованием поглотителя в качестве «элемента питания».

«Поглотитель был разработан и создан для применения в проекте “Миллиметрон”. Устройство в настоящее время используется в аппаратно-программном комплексе для измерения излучательной и поглощательной способностей покрытий в широком диапазоне температур. В перспективе его можно использовать в фототермоэлектрических преобразователях. То есть, везде, где есть источники тепла, а это машины, ТЭЦ, мы можем поставить поглотители и собрать дополнительную энергию при помощи термоэлектрических материалов, с этой точки зрения его можно отнести к энергоэффективным технологиям», — поделился планами ученый.

Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, Правительства Красноярского края и Красноярского краевого фонда поддержки научной и научно-технической деятельности. Результаты работы опубликованы в журнале Optical Materials.

[Scyther]

Евгений Кунин попал в топ-10 влиятельных ученых в сфере наук о жизни
https://scientificrussia.ru/articles/evgenij-kunin-popal-v-top-10-vliyatelnyh-uchenyh-v-sfere-nauk-o-zhizni

Евгений Кунин, молекулярный биолог российского происхождения, попал в число десяти самых влиятельных ученых в сфере наук о жизни по версии Semantic Scholar, системы искусственного интеллекта, сообщает РИА Новости со ссылкой на новостную службу журнала Science.

 "Объем научной литературы удваивается каждые девять лет, и поэтому следить за ней становится все сложнее и сложнее. В забытых статьях, погребенных на сайтах научных журналов, может прятаться чрезвычайно ценная информация, способная спасти жизни многим людям или послужить основой для принципиально новых лекарств", — заявила Мари Хагмэн (Marie Hagman) из Института изучения искусственного интеллекта в Сиэтле (США).

Хагмэн и ее коллеги уже несколько лет создают специальную систему искусственного интеллекта, получившую имя Semantic Scholar, предназначенную для каталогизации научной информации и поиска в ней интересных и потенциально прорывных открытий.

В отличие от обычных каталогов научных публикаций и поисковых машин, подобных Google, Semantic Scholar пытается понять, о чем идет речь в научных статьях и помогает ученым найти те вещи, которые могли бы помочь им в их научных поисках. Изначально этот проект был нацелен на науки, связанные с математикой и компьютерами, однако недавно Хагмэн и ее коллеги обновили Semantic Scholar и "научили" его работать с биомедицинскими публикациями.

Одним из побочных результатов от создания Semantic Scholar, как отмечает программист, является то, что она позволяет оценивать влиятельность тех или иных ученых, анализируя то, как часто их цитируют коллеги, насколько серьезными являются их открытия и контекст, в котором встречаются упоминания их имен.

Эту особенность ИИ сотрудники Института изучения искусственного интеллекта уже использовали в прошлом году для того, чтобы "вычислить" самых влиятельных программистов и специалистов в области нейрофизиологии, а сейчас они ее применили для того, чтобы понять, кто является признанным лидером во всей биологии в целом.

Им оказался Эрик Ландер – директор института Броуда в Массачусетском технологическом институте (США), специалист в области математики и генетики. Он был одним из ключевых участников "гонки" по расшифровке генома человека, а также первооткрывателем множества уникальных особенностей раковых клеток и систем редактирования генома.

В десятку ведущих ученых в этой области, помимо представителей Японии, США и Европы, попал и Евгений Кунин – один из самых известных российско-американских молекулярных биологов, занимающий сегодня пост ведущего научного сотрудника американского Национального центра биотехнологической информации Национальных институтов здоровья США.

Кунин сегодня считается одним из главных специалистов и основателей эволюционной геномики – особой области науки, занимающейся изучением эволюции живых существ на уровне отдельных генов и предсказанием тем, в какую сторону она может повернуть. Помимо этого, Евгений является автором нескольких научно-популярных книг и лекций, в которых он рассказывает доступным языком о том, как могла зародиться жизнь на Земле и какую роль в этом играл случай.

[Scyther]

Сибирские ученые разработали топливо из отходов
http://greenevolution.ru/2017/10/25/sibirskie-uchenye-razrabotali-toplivo-iz-otxodov/

Группа ученых Томского политеха разработала уникальное жидкое композитное топливо на основе промышленных отходов, не уступающее по продуктивности углю

Новый вид топлива поможет решить сразу несколько вопросов, таких как глобальная утилизация промышленных отходов, уменьшение экологической нагрузки на окружающую среду и снижение стоимости энергии.

Чтобы улучшить экологическую обстановку, в 80-х гг прошлого столетия было разработано и кое-где начало применяться альтернативное топливо – жидкая водно-угольная смесь. Одно из главных положительных качеств этого состава – намного меньшее количество выбросов в атмосферу, чем у сухого угля. Но у него имеется и недостаток: эффективность жидкого топлива ниже твердого. У томских ученых возникла идея, способная решить эту проблему. Добавив в смесь угля и воды горючий компонент, они добились уровня теплоотдачи, сопоставимого с показателями натурального угля.

Для своих экспериментов исследователи томского вуза использовали около пятидесяти различных компонентов — уголь низких сортов и отходы с обогатительных комбинатов. Жидкие составляющие смесей тоже подбирались разные, в их числе обычная вода из крана, жидкость из водосбросов предприятий, а также дистиллированная вода, для получения которой использовали аквадистиллятор. Третий – горючий компонент – топлива ученые искали среди отходов нефтепереработки, отработанных масел механизмов, промышленных горючи стоков (свыше десятка видов). В итоге получился оптимальный состав смеси, которая при горении выдает 800-1100 С, что очень близко по значениям к твердому топливу. Причем самые лучшие показатели продемонстрировали компоненты на основе выработанных автомобильных масел, сообщили исследователи.

Эксперты считают, что разработанная технология даст большие возможности в области эффективной утилизации большого класса промышленных отходов. Более того, она позволяет существенно снизить отрицательное воздействие на экологию: по данным разработчиков, горение их жидкого топлива выделяет вдвое меньше оксидов серы и азота, чем твердый уголь. При этом жидкотопливные смеси будут иметь более низкий уровень стоимости, так как для их производства используются бросовые компоненты (отходы), сообщает i38.ru

[Scyther]

Китайские агрономы вырастили рис в соленой воде
https://naked-science.ru/article/sci/kitayskie-agronomy-vyrastili-ris-v

Экспериментальный сорт риса, устойчивый к морской воде, в этом году впервые дал большой урожай.

Весной 2017 года на экспериментальном участке возле портового города Циндао в провинции Шандун посеяли рис. Эта культура может расти и в сухом поле, и в воде; традиционно рисовые поля заливают речной водой, чтобы не давать прорастать сорнякам.В этот раз поле тоже залили водой, но не пресной, а соленой водой Желтого моря. Эксперимент удался: специальный сорт риса, устойчивый к соленой воде, дал 9,3 тонны урожая с гектара вместо расчетных 4,5.
 
Китайские агрономы уже несколько десятилетий пытаются вывести сорт риса, пригодный для выращивания в морской воде, но до сих пор экспериментальные сорта не давали урожая, который позволил бы говорить о коммерческой целесообразности их выращивания. Солоноводный рис этого года — большой прорыв. Известный в Китае ботаник Юань Лоу Пин по прозвищу «Отец гибридного риса» уверен, что новый сорт может накормить 200 миллионов человек. Слова ученого приводит издание South China Morning Post.

Прежде чем попасть на рисовое поле, морская вода проходит специальную подготовку: ее выкачивают из моря, определяют соленость, разбавляют и только затем разливают в прокопанные на поле траншеи. О том, чтобы выращивать рис непосредственно на морских отмелях, речи не идет: концентрация солей в неподготовленной воде слишком высока для растений.

Сорт назвали «Юань Ми», в честь ученого. Права на разработку принадлежат китайскому стартапу «Юань Се Байолоджикал Текнолоджи». Килограмм солоноводного риса стоит 50 юаней (около 500 рублей). Это в восемь раз больше стоимости килограмма обычного риса. Однако морская вода придает рису своеобразный вкус, поэтому спрос на дорогой сорт есть: с конца августа было продано уже шесть тонн зерна. Владельцы стартапа предсказывают падение цены с ростом популярности нового сорта.

Кроме гастрономических преимуществ выращивание риса в соленой воде имеет и другие плюсы: в морской воде медленно размножаются бактерии, поэтому фермеры могут экономить на пестицидах

[Scyther]

На президиуме РАН обсудили «семь больших вызовов»
http://www.mk.ru/science/2017/10/24/a-prezidiume-ran-obsudili-sem-bolshikh-vyzovov.html
Первые шаги по решению задач, поставленных перед учеными семью «большими вызовами», которые сформулированы в Стратегии научно-технического развития страны, обсудили во вторник члены президиума РАН.

В течение ближайшего полугодия планируется создать советы по семи приоритетным направлениям. В них войдет по 20–25 человек — представителей науки, экспертов, потенциальных заказчиков в лице представителей различных министерств, заинтересованных в наукоемкой продукции, и так называемых регуляторов — органов исполнительной власти,которые должны обеспечить беспрепятственное продуктивное общение между исполнителями и заказчиками.

Напомним, что семь «больших вызовов» были определены еще год назад. Это экономический вызов, связанный с технологическими изменениями в глобальной экономике, ведущими к увеличению производительности труда, демографический вызов, необходимость усиления национальной и продовольственной безопасности, сохранения природы и экологии, а также энергетика.

[Scyther]

Спасительные митохондрии
https://www.nkj.ru/news/32393/

Митохондрия в клетке; электронная микрофотография.

Спасти клетку от ишемической гибели можно, действуя через ее митохондрии.

Когда нашим клеткам не хватает кислорода и питательных веществ, они погибают – это совершенно очевидно, однако на молекулярно-клеточном уровне гибель клеток сопровождается множеством реакций и процессов, которые до сих пор не вполне понятны.

Например, известно, что здесь важную роль играют митохондрии – клеточные органеллы, которые добывают для клетки энергию. Митохондрии выглядят как цистерны с двуслойной стенкой, состоящей из двух мембран, внутренней и наружной. Если питательных веществ начинает не хватать, во внешней мембране митохондрий появляются особые каналы, или поры, которые так и называются – неспецифическими митохондриальными порами. Через такие поры клетка получает из митохондрий сигнал умереть.

Неспецифическую митохондриальную пору изучают более сорока лет, однако ее молекулярная природа остается во многом неясной. Научные группы по всему миру ищут способы заставить пору закрыться, и тем самым продлить клетке жизнь. До сих пор только один препарат, циклоспорин А, доказал здесь свою эффективность; еще несколько веществ проходят клинические испытания, но в целом в этой области еще можно много чего сделать.

Три года назад в Институте теоретической и экспериментальной биофизики (ИТЭБ) РАН появилась лаборатория фармакологической регуляции клеточной резистентности – ее основал Джон Джей Лемастерс (J.J. Lemasters), один из пионеров в исследованиях неспецифической митохондриальной поры. Задача лаборатории, в которой собрались ведущие специалисты по митохондриям – найти вещества, которые позволяли бы быстро и эффективно закрывать эту самую пору. Важность работы легко можно понять, вспомнив про различные ишемические болезни, когда резко ухудшается кровоснабжение того или иного органа (чаще всего говорят про ишемию сердца и мозга). Если бы у нас было вещество, позволяющее заткнуть пору, то можно было бы продлить жизнь клеткам, а значит, весь орган легче переносил бы приступ ишемической болезни.

Исследователям удалось показать, что на неспецифическую митохондриальную пору влияют некоторые нуклеотиды, плавающие в клетке. Предполагается, что среди таких нуклеотидов есть один, который непосредственно регулирует пору, от которого зависит, открыта она или закрыта. Искать его хотят через белковые молекулы, которые работают с нуклеотидом, а затем с помощью клеточных моделей и выделенных митохондрий, подбирая параметры пор, возможно, удастся поймать и сам нуклеотид.

По словам руководителя проекта, кандидата биологических наук Анны Никифоровой, если удастся понять, как нуклеотиды из цитоплазмы регулируют пору, с какими веществами они взаимодействуют, это даст возможность начать разработку их высокоэффективных аналогов, которые можно будет использовать для лечения последствий ишемической болезни.

[Scyther]

Ученые ТПУ создали рентгенографический комплекс для выявления дефектов двигателей современных самолетов
https://scientificrussia.ru/articles/uchenye-tpu-sozdali-rentgenograficheskij-kompleks-dlya-vyyavleniya-defektov-dvigatelej-sovremennyh-samoletov

Ученые Томского политехнического университета создали рентгенографический комплекс для выявления мельчайших дефектов в роторах газотурбинных двигателей современных гражданских и военных самолетов. На сегодняшний день комплекс не имеет аналогов в России. Разработка выполнена по заказу АО «Объединенная двигателестроительная корпорация», сейчас комплекс готовится к приемке заказчиком и отправке на двигателестроительный завод в Рыбинске (ПАО «НПО «Сатурн»), сообщает пресс-служба ТПУ.

 Комплекс состоит из робота-манипулятора, рентгеновского аппарата, линейного приемника излучения и вращающегося стола, на котором размещаются объекты контроля. Работать комплекс может с роторами диаметром до 70 см.

В результате сканирования рентгеновскими лучами специалисты получают в цифровом виде картину сварного шва в высоком разрешении, на которой видны даже очень мелкие дефекты размером до 100 микрон. Данные архивируются и могут храниться до 20 лет.

«Ротор авиационного двигателя работает при колоссальных тепловых и механических нагрузках. Он состоит из дисков, соединенных между собой методом электронно-лучевой сварки. Это высококачественный метод, но и здесь могут быть дефекты. Самые опасные — это так называемые “непровары”, когда в металле нет соединения. В месте такого “непровара” ротор может просто разорвать, что приведет к аварии. А в авиации любая нештатная ситуация грозит катастрофой», — говорит ведущий эксперт кафедры физических методов и приборов контроля качества ТПУ, доктор технических наук Александр Чепрасов.

Традиционно роторы проверяют с помощью пленки, чувствительной к рентгеновским лучам, — ею обкладывают швы. Под воздействием излучения на пленке проявляется изображение, по которому специалисты на предприятии выявляют дефекты. Несмотря на то, что это высокоточный метод, он занимает длительное время и подходит не для всех изделий.

«Для проведения экспериментов заказчик предоставил нам ротор, который прошел процедуру неразрушающего контроля с применением рентгеновской пленки, но из-за невыявленного дефекта его разорвало на стадии испытаний. Для некоторых изделий использование пленки является довольно трудоемкой задачей и требует значительных затрат времени. При этом внутрь изделия еще нужно поместить источник излучения, что не всегда возможно из-за размеров источника. Поэтому заказчик поставил перед нами задачу создать автоматизированный радиографический комплекс высокого пространственного разрешения, исключающий использование рентгеновской пленки», — поясняет ученый.

Чтобы решить проблему размещения крупного источника излучения внутри изделия, политехники используют обратную схему просвечивания.

«Источник излучения — рентгеновский аппарат — мы оставили  снаружи, а внутрь изделия помещаем небольшой приемник излучения. На проверку небольшого по размерам ротора уходит около одного часа, это меньше, чем пленочным методом, — говорит Александр Чепрасов. — Но даже не скорость самое основное преимущество комплекса. Главное — это возможность автоматизации и перевод всего процесса на цифровой формат. Традиционные пленки просто не дают такой возможности. Кроме того, цифровой формат делает дефектоскопию дешевле — не нужны дорогостоящие пленки, специальные лаборатории для их проявки и реагенты».

На предприятии томский рентгенографический комплекс будет установлен в специализированном помещении, а персонал будет работать в безопасной операторской.

Управление радиографической установкой осуществляется с помощью программного комплекса, также разработанного политехниками.

Комплекс оснащен системой безопасности, поэтому при всех теоретически возможных нештатных ситуациях работа комплекса будет остановлена.

«Работать комплекс может буквально круглосуточно без перерывов. При этом его можно использовать для контроля не только роторов газотурбинных двигателей, он универсален. Его можно применять для неразрушающего контроля любых тонкостенных объектов диаметром до двух метров, а также изделий произвольной формы. Технология неразрушающего контроля, разработанная нами для данного изделия, может быть применена для контроля существенно более крупногабаритных объектов, например, корабельных и наземных газотурбинных энергетических установок», — добавляет ученый.

http://news.tpu.ru/news/2017/10/10/27823/

[Scyther]

Президент РАН Александр Сергеев: ""Надо начинать с достижения консенсуса между властью, наукой и обществом". "В мире науки" №10, 2017
http://scientificrussia.ru/articles/prezident-ran-aleksandr-sergeev-nado-nachinat-s-dostizheniya-konsensusa-mezhdu-vlastyu-naukoj-i-obshchestvom-v-mire-nauki-10-2017


— Александр Михайлович, в ХХ в. говорили, что точные науки — физика и математика — лидируют в этом мире. А в наше
время?

— Наверное, так же, хотя, конечно, в XXI в. много разговоров о том, что на первый план вышла новая царица наук — биология. Но, как сказал один наш мудрый академик, «в таком утверждении есть определенный смысл: XX в. был веком физики, но XXI в. тоже останется веком физики, однако предметом ее исследования будут живые системы». То есть важная
роль физики во «властвовании над миром» будет сохраняться, в том числе через познание законов функционирования живой природы. Таким образом у физики появляется дополнительный канал влияния на умы, помимо традиционных.

— А почему же вы не властвуете над властью?

— Отношения науки с властью разные. Они зависят от типа общества, в котором живет та или иная страна. Давайте взглянем на них глазами физика.
Физика — наука, основанная на модельном мышлении, на представлении сложного явления в максимально простой форме, позволяющей выделить наиболее значимые стороны. Попробуем, не конкретизируя детали, смоделировать типы взаимоотношений науки и власти. Возьмем два крайних типа — демократию и монархию. Что касается положения науки в обществе и отношения к ней, крайними типами могут служить такие определения: просвещенное общество и непросвещенное. Таким образом, у нашей модели есть четыре реализации: монархия ­просвещенная и непросвещенная, демократия просвещенная и непросвещенная. Давайте подумаем, в какой из организаций общества взаимоотношения науки с властью оптимальные и с точки зрения развития науки, и с точки зрения развития общества. Наверное, в идеале нам бы хотелось жить в обществе просвещенной демократии. И, наверное, такое состояние возможно только в экономически развитых странах, в которых поддержка и состояние науки объективно могут быть на высоком уровне, причем в ситуации интеллектуальной свободы, что тоже для развития науки крайне важно. Теперь зададимся вопросом: что лучше для науки — просвещенная монархия или просвещенная демократия? Если мы возьмем Средние века, когда о реальной демократии
разговора не было, наука же кое-где нормально и даже успешно по тем временам развивалась — а именно там, где  монаршая власть благоволила наукам.

— Не стоит ходить в далекое прошлое. Отношения между Брежневым и Келдышем, Брежневым и Александровым могут быть
прекрасными примерами.

— Думаю, что советское время в контексте нашей простой модели можно без особой натяжки отнести к состоянию просвещенной монархии, подразумевая под ней неограниченную власть коммунистической партии. Отношение к науке было уважительным и партнерским — не только на уровне первых лиц, но и на других этажах партийной иерархии. Таким образом, в обеих крайних реализациях просвещенного общества, демократического и монархического, наука может успешно развиваться. Различия, безусловно, есть, но главное здесь — просвещенность и заказ принимающих решения на развитие науки и рост объема знаний.
Перейдем к двум оставшимся ситуациям: непросвещенной демократии и непросвещенной монархии. И то и другое плохо для страны и для науки. Когда мы с вами в 1990-е гг. свалились в непросвещенную демократию, плохо или хорошо было тогда науке? Очевидно, плохо, потому что финансирование резко упало, и поскольку уже была демократия, то и прозвучало: ищите, мол, свое финансирование сами. Именно в это время в академии появилось множество новых юридических лиц, за что ее спустя десяток лет стали упрекать. Но не надо забывать, что в девяностые это была форма выживания (не развития!),
когда крупные организации дробились на более мелкие, брали суверенитет, сколько могли. Они начинали вести более активную международную деятельность, искали заказчиков за рубежом и внутри страны и благодаря этому выживали. Время действительно было плохое, но вот то, что произошло дальше, в нулевых годах, заслуживает особого разговора.

— Почему?

— В стране начали появляться нефтяные деньги, и встал, хотя и не сразу, вопрос о поддержке науки, так как в процветающем капиталистическом мире, мире просвещенной демократии, наука — самая настоящая производительная сила. Про такую силу науки мы и в учебниках по научному коммунизму читали, но дожить до этого не смогли. Следовательно, в новой и разбогатевшей России надо науку ставить, развивать, чтобы она из своего полунищенского состояния превращалась в производительную силу, — так была поставлена задача. И это было правильно.
Но как это реализовать, когда страна начала жить в капиталистическом обществе? Это значит, что у государства, то есть в бюджете, стало меньше денег на ту сумму, которая ушла к инвесторам. Раньше у государства был весь бюджет страны и только оно было инвестором всего, а теперь государство только через налоги располагает необходимым ресурсом. Следовательно, науку должны финансировать и инвесторы, в том числе олигархи, к которым перетекли средства государства. Но что у нас получилось? Наука попала, как я говорю, в «долину смерти». Государство уже не могло финансировать ее в том объеме, как это делала просвещенная монархия советской власти. Это понятно, так как нынешнее наше государство — гораздо более бедное. А финансирование со стороны высокотехнологичной индустрии и вообще промышленных групп так и не началось, по крайней мере на сравнимом уровне. В результате наука оказалась в положении, когда одни уже не могут дать средства на ее содержание, а другие еще не могут.

— Или не хотят?

— Кто-то не хочет, кто-то не может. В стране сложились разные экономические элиты, и одна из них очень мощная — сырьевая. Мне кажется, она менее других заинтересована в науке. Почему? Потому что полезных ископаемых много в нашей стране, на наш (точнее, ее) век хватит. Чтобы купить новую буровую установку, быстрее и эффективнее качать, не надо содержать большую науку. В этом смысле сырьевая игла, на которой мы с вами сидим, служит плохую службу для нашей науки.
Недавно у нас была весьма показательная встреча с А.Л. Кудриным. С высоты своего теперешнего положения и задач, которые стоят по формулировке стратегии развития экономики страны, он попросил ответить на вопрос: почему у нас в стране наука никак не становится производительной силой инновационной экономики? Ясно, что если посмотреть на науку как на производительную силу, то она реальна только там, где есть мощная промышленность. Там индустрия начинает понимать, что она имеет прибыль только в том случае, если она содержит науку и наука дает отдачу в виде новых конкурентноспособных разработок. Если нет такого понимания, инвестор денег не даст. Становление индустрии хай-тека — очень сложный вопрос для нашей страны, потому что несутся мимо и вперед корейские, китайские, японские, европейские локомотивы. Они уже поняли, как делать новую индустрию, они уже почувствовали прибыль от быстрого внедрения научных результатов, у них уже есть инструменты, опыт для того, чтобы правильным образом раскручивать весь этот процесс. У нас
всего этого практически нет.

Вот на этом фоне опять и ставится классический вопрос: кто виноват? И сразу же находится ответ: конечно же наука! Мол, она
не владеет ситуацией, не обеспечивает технологические прорывы, не помогает создавать высокотехнологичную  промышленность. Там наука прорывная, а здесь — только социальная обуза, непонятно даже, зачем она вообще нужна, поскольку можно купить любую технологию. Это типичный взгляд с сырьевой иглы.

— Но ведь академия наук должна была бить во все колокола о заблуждениях власти?

— Вы сейчас задаете очень болезненный вопрос. Вспомним его предысторию. В 2005 г. была принята Стратегия развития науки и инноваций в Российской Федерации. Согласно ей, страна должна была за десять лет увеличить процент ВВП, который идет в науку, с 1,2 до 2,5, при этом 60–70% средств должны были приходить из инновационной экономики. Той самой экономики, которая, как полагалось, тоже почувствует нефтяные деньги и взрастет на них, то есть будет запущена цепочка положительной обратной связи в развитии науки и наукоемких секторов промышленности и бизнеса. И мы с большим энтузиазмом смотрели в будущее, так как перед нами были примеры Запада и Востока, где уже построен современный наукоемкий капитализм. Вообще, в нулевые годы Америка была для нас примером передовой страны и в экономике, и в науке, и в демократии. Одним из проявлений такого подражания было то, что в те годы научные деньги рекой полились в университеты, на уровне руководства страны был провозглашен лозунг: «Фундаментальная наука должна делаться в университетах». Но почему? А потому, что так устроено в Америке. Это сейчас вас с таким заявлением заклюют, скажут: «Какая Америка? У нас все должно быть свое, у нас свои традиции». Кстати, сейчас действительно идет возврат к тому, что не надо всю науку в университетах делать, а нужны большие институты. Мы с очевидностью возвращаемся в прошлое — и потому, прежде всего, что не смогли выполнить намеченную стратегию. На стадии успеха к прошлому не возвращаются. Десятилетняя волна нефтяных денег прошла, но после ее схода на российских берегах не видно ни инновационной наукоемкой экономики, ни инновационно ориентированной науки. Разве что отдельные малые островки. И в этом виновна, если уж судить такими категориями, не наука, а сама система экономического устройства, которая не дала достаточный импульс инновационной экономике и не запустила нужную цепь положительной обратной связи.

[Scyther]

Президент РАН Александр Сергеев: ""Надо начинать с достижения консенсуса между властью, наукой и обществом". "В мире науки" №10, 2017 (Продолжение)
http://scientificrussia.ru/articles/prezident-ran-aleksandr-sergeev-nado-nachinat-s-dostizheniya-konsensusa-mezhdu-vlastyu-naukoj-i-obshchestvom-v-mire-nauki-10-2017


— К сожалению, слишком много планов, которые так помпезно провозглашались, не выполнены...

— В этом академия наук менее всего виновна. Мы же помним конец нулевых годов, когда провозглашались антиакадемические манифесты, их озвучивали С.М. Гуриев, Д.В. Ливанов, К.В. Северинов, М.С. Гельфанд и др. — мол, академия наук не то что не нужна, она мешает! Вспомним хотя бы печально знаменитые «Шесть мифов академии наук», где четко прописывался план действий по уничтожению РАН. А когда в 2012 г. Д.В. Ливанов стал министром науки, думаю,
подавляющему большинству ученых стало ясно, что он от власти получил мандат на уничтожение академии. Образно говоря,
она оказалась жертвой, в том числе и потому, что стали появляться деньги и академические институты задышали более вольготно. Стало ясно, что они выжили в очень сложное время первого десятилетия новой России, но вместо ожидаемого дальнейшего этапа роста получился в буквальном смысле этап утраты доверия.

— Но ведь стало намного легче?

— Безусловно. Но именно в это время РАН заняла неправильную позицию. Это была стратегия и тактика осажденной крепости. Ведь по-разному можно реагировать на то, когда на тебя нападают. В открытом, гражданском обществе, к которому мы стремимся, надо быть готовым к тому, чтобы бороться с конкурентами, — ведь науку могут делать в разных организациях. У нас есть академия наук, НИЦ «Курчатовский институт», Сколково, есть университеты. Ты же не один занимаешься наукой, а потому надо было адекватно к этому относиться. Не следовало постоянно говорить: «У нас все хорошо, и поэтому не трогайте нас!». Это было категорически неправильно: тактика осажденной крепости во многом повлияла на то, что саму крепость, то есть академию, оказалось легко взять. В конечном счете держать осаду можно поразному, и самая слабая позиция — пассивная.

— Теперь второй классический вопрос: а что делать?

— Надо начинать с достижения общего консенсуса — между властью, наукой и обществом — относительно оценки положения
с наукой в нашей стране. До сих пор приходится слышать с разных сторон: «Чего вы ноете? Да совсем не все так плохо у нас в стране с наукой! Смотрите, публикационная активность растет, есть фонды, которые поддерживают науку и ученых, чего вам еще надо?»
Действительно, может быть, мы с вами ошибаемся, говоря о «долине смерти», и все не так плохо? И нам докажут, что на самом деле все обстоит вполне хорошо?

— Ситуация ясна, и ее надо просто признать.

— Согласен, хотя признать и достичь консенсуса тут непросто: высокопоставленные люди, принимающие решения, с большим трудом признают их негативные последствия. Не буду приводить цифры в доказательство своей правоты, многим коллегам ситуация и так очевидна. Мы ездим по миру и четко представляем ситуацию. Есть два основных показателя уровня развития фундаментальной науки в стране: число приглашенных докладов и публикационная активность (вне зависимости от области науки). Прискорбно, но количество приглашенных докладов на крупных международных конференциях от России упало и продолжает снижаться даже в тех областях, где оно было традиционно ­весьма высоким. Я не хочу сказать, что там перестала звучать ­русская речь, но она стала еле слышной. А ведь еще в 1990-е гг. русский язык был вторым в научном мире.
Возьмем другой интегральный параметр — публикационную активность. В последнее время приходится слышать, что положительная тенденция налицо. На самом деле рост есть, но скорее формальный и даже отчасти искусственный. С одной стороны, научные фонды требуют, чтобы в качестве отчета по грантам ученые производили печатную продукцию, — значит, надо думать не о ее значимости, а о ее количестве. С другой стороны, квалификационные требования научных должностей напрямую завязаны на число публикаций и, по сути, ни на что другое — только на то, что легко считается.
Здесь то же самое: для формальной аттестации нужны пусть мелкие и в мало цитируемых журналах, но статьи. Прошу правильно понять: я не говорю сейчас обо всех ученых и о том, что ушли в прошлое традиции высокой требовательности к публикациям, которые всегда отличали сильные научные школы от разного рода других. Но тенденция очевидна: статей стало больше, а крупных, мирового уровня результатов — меньше. Более того: из-за падения рубля в два раза и за счет того, что все стали стремиться публиковаться прежде всего в российских журналах, мы оказались вообще вне конкуренции —  мы  производим ­печатной продукции в расчете на $1 в несколько раз больше, чем в любой другой стране, где есть наука. Поэтому и возникают утверждения, что «у нас все нормально, эффективность науки сумасшедшая».
Но если оценивать по гамбургскому счету, в ведущих международных журналах с наибольшим индексом цитируемости количество статей с российским авторством совсем невелико, можно сказать, пренебрежимо мало. И, как правило, это не первые, а пятые, десятые, двадцать пятые авторы. Например, физик-теоретик поехал к друзьям, месяц побыл там, что-то сделал, помог коллегам интерпретировать эксперимент или построить модель явления, они его взяли в соавторы, и мы гордимся: «У нас новая статья в Science появилась». У кого «у нас»? В реальности число российских публикаций, ­особенно с результатами экспериментов, сделанных в России, практически равно нулю. Русских фамилий в ведущих журналах немало, но работ из России практически нет. И это принципиальный момент, указывающий на реальное положение дел. Приведу такой факт. В последнее время я смотрю, как устроено государственное финансирование фундаментальной науки в разных странах. Возьмем две страны с приблизительно одинаковым населением — Японию (130 млн) и Россию (145 млн). Вот государственная научная корпорация — Институт физико-химических исследований (RIKEN), которая в этом году отмечает свое столетие. В ней 3 тыс. человек, включая ученых и технический персонал. Это пять или шесть институтов, разбросанных по Японии, которые ведут исследования в области физики, химии, в последнее время биологии. Наука в них полностью финансируется государством. Бюджет — $750 млн в год. Это больше половины финансирования из ФАНО всех  академических институтов, в которых работают 125 тыс. человек. Итак, там 3 тыс., здесь 125 тыс., при этом объемы бюджета сравнимы по величине. Я не говорю про наши маленькие зарплаты, ученые в нашей стране не голодают. Но финансирование материальной базы науки, необходимого инструментария, у нас и там удельно в расчете на одного ученого различается в 100 раз! Как мы можем заниматься наукой, если инструментарий в России практически не обновляется? И в РАН все последние годы до реформы, и в ФАНО сейчас практически нет такой статьи — обновление материальной базы. Что можно сделать с инструментарием, которому 30 лет, когда есть гораздо более передовые инструменты, позволяющие проводить эксперименты на принципиально недоступном для нас уровне? Разве вы можете обнаружить и исследовать процессы, которые длятся миллисекунды, с помощью ваших часов, на которых бегают только минутная и секундная стрелки?

— Получается, мы финансируем чиновников вместо того, чтобы финансировать науку — покупать приборы и аппаратуру?

— Не будем обсуждать эту тему: ФАНО наш учредитель, а я как директор ­института не вправе утверждать, что они едят наши
деньги. Тем более у нас хорошие рабочие отношения с сотрудниками ФАНО, мы пытаемся помочь друг другу, поскольку, как мне кажется, у них есть понимание ситуации в этом вопросе.
Итак, констатируем, что положение с наукой плохое. Это первое. Второе — констатируем и говорим прямо, что действительно наломали дров с нашими ­реформами, с нашими векторами, как я их называю. Мы должны понять и принять, что выход из «долины смерти» не может быть в настоящее время осуществлен за счет того, что вдруг станет развиваться и преуспевать наша инновационная экономика и что именно она подтолкнет науку. Значит, должен быть ощутимый толчок со стороны государства. Если мы хотим раскрутить наукоемкую экономику, если хотим, чтобы наука давала новые идеи и технологии,
надо налог на науку брать с наших сырьевых госкорпораций. Думаю, государство это может сделать.

— А дальше?

— Будем искать траекторию выхода. Она тоже должна быть консенсусом. Таких траекторий очень мало. Мы слишком сильно отстали от локомотива прогресса, который уже унесся в будущее без нас. Должно быть предпринято что-то экстраординарное.

— Что именно?

— Мои коллеги в Российском федеральном ядерном центре в Сарове говорят: «Отечество в опасности, значит, нужна научная мобилизация, надо жестко ставить суперважные, суперкрупные задачи. Пусть в данный момент, может быть, и в ущерб фундаментальной науке, но это потом окупится многократно. Страна должна, как в военное время, решить нескольких очень важных задач, которые она не может не решить». В этом утверждении есть что-то разумное... Впервые этот лозунг прозвучал, когда враг оккупировал часть страны. Тогда все было понятно. Но и сейчас нас с вами завоевывают, только по-другому — высокими технологиями. И уже почти завоевали. Мы с вами на каких машинах ездим? Какими телефонами пользуемся?
Интернет у нас откуда? Культура потребления чья?

— Я считаю, в 1990-е гг. мы совершили крупную ошибку, когда практически вывели оборонную тематику из академии наук.

— Она как бы сама вывелась из-за разных политических доктрин. Считалось, что врагов у нас нет и деньги на безопасность, оборону тратить не надо. Кстати, в свое время была обстоятельно подготовлена программа фундаментальных, поисковых и прогнозных исследований в интересах обороны и безопасности, и уже лет восемь, по-моему, мы пытаемся эту программу принять. Она ­находит поддержку фактически везде, на всех ­уровнях, но есть непреодолимое, как видно, препятствие — финансовые и экономические ведомства.

[Scyther]

Президент РАН Александр Сергеев: ""Надо начинать с достижения консенсуса между властью, наукой и обществом". "В мире науки" №10, 2017 (Окончание)
http://scientificrussia.ru/articles/prezident-ran-aleksandr-sergeev-nado-nachinat-s-dostizheniya-konsensusa-mezhdu-vlastyu-naukoj-i-obshchestvom-v-mire-nauki-10-2017


— Что вас подтолкнуло стать кандидатом в президенты Российской академии наук?

— Март 2017 г. Срыв выборов, причем, как убеждены многие, неслучайный и спланированный. Команда физиков, которую объединяет отделение физических наук, считает: то, что произошло, — это полшага к ликвидации академии наук. Оставшиеся полшага могут быть пройдены в сентябре. И это заставило нас по-другому посмотреть на нашу академическую жизнь.
Во-первых, возникло сильное беспокойство по поводу того, что, если в сентябре выборы вновь не состоятся, будет принято решение, которое может поставить крест на академии наук как научной организации. Этого ни в коем случае нельзя допустить. И не потому, что за этим стоит потеря академических стипендий и каких-то материальных благ. Страны должны качественно характеризоваться неким суммарным интеллектом проживающих в них людей. У нас он сильно сжался. Утечка мозгов, причем не только в смысле отъезда ученых за рубеж, но и вследствие потери квалификации научно-технических кадров, их массового ухода из профессии. Далее, кадры следующего поколения стали значительно хуже готовиться в университетах, школах. Сфера образования, от среднего до высшего, превратилась в сферу услуг — образовательных, и такой термин никого уже не коробит.
Кстати, я очень переживаю, когда слышу от руководителей страны, что мы не боимся утечки мозгов. Этого надо бояться, и не просто бояться, но делать все для того, чтобы минимизировать такую утечку. Если на академии наук будет поставлен крест, с интеллектом страны произойдут непоправимые изменения. Тогда и в будущем мы никогда не встанем на эту траекторию роста. Мы даже не сможем понять, в чем заключаются те или иные научные свершения, наш уровень как державы деградирует, и довольно быстро, до уровня пользователей, то есть потребителей тех наукоемких благ, которые придумывают и делают другие страны.
Во-вторых, предложение участвовать в выборах президента РАН мне поступило от отделения физических наук. Я воспринял это как поручение коллег, от которого у меня нет права отказаться. Тем более с пониманием того, что физики в академии наук традиционно играют очень заметную роль, к их мнению многие прислушиваются, что еще сильнее поднимает уровень ответственности, связанной с этим предложением моих ближайших коллег.

— Расскажите о себе. Как вы начинали, почему выбрали физику, как встали во главе одного из крупнейших институтов в стране?

— Мой прадед по материнской линии — настоятель церкви в селе Бутурлине Нижегородской губернии (сейчас это районный центр). Мой дед окончил перед Октябрьской революцией духовную семинарию, собираясь сменить моего прадеда. Окончил с отличием. Грянула революция. Он всю жизнь после этого проработал учителем математики в школе в родном селе, никогда не вспоминая о семинарии. Даже я не знал многого о его судьбе, так он боялся за свое прошлое. В советское время в церкви был, как водится, сельский клуб. Потом опять была восстановлена церковь. Теперь, приезжая на свою малую родину, бывает, принимаю участие в дискуссиях о религии и науке, так как имею, получается, прямое отношение к тому и другому.

— И что одерживает верх?

— Мы с вами язычники, потому что наш бог — природа. И мы с вами совершенно точно знаем, что есть познанное и пока не познанное, горизонт которого не приближается никогда. Пока не познанное — это во многом предмет веры и теоретических концепций. Я считаю, что у ученых, особенно у физиков, есть свой бог — это природа с ее бесконечными тайнами. И мы познаем, шаг за шагом и по самым различным направлениям, этого нашего бесконечного бога — природу. Счастье этого познания и одерживает верх.

— Вы окончили Нижегородский университет и...

— В моей трудовой книжке одна запись. С 1 сентября 1977 г. и по настоящий день я сотрудник Института прикладной физики.

— Постоянство — главный признак любви?

— Конечно. Вновь возвращаюсь в 1990-е гг. Наш институт оказался в оптимальном положении, он ­сохранился, не очень изменившись. Есть целый комплекс причин. Одна из них — то, что мы были организованы в 1977 г. И успели стать крупным и успешным институтом еще тогда, когда страна не скупилась на развитие науки. Помню, как была создана правительственная комиссия по высокотемпературной сверхпроводимости во главе с председателем Совета Министров СССР Н.И. Рыжковым. Председатель правительства возглавил комиссию, которая должна как можно быстрее дать выход в практику открытия, которое произошло всего год назад. Сейчас такое трудно представить, хотя за последние два десятка лет были научные прорывы сравнимых масштабов и значимости, а тогда это было нормальным делом. Высокая комиссия постановила построить несколько институтов, оснастить их и дать им соответствующие задания. И все это было сделано. Например, Институт физики микроструктур РАН, который сейчас вошел в состав нашего федерального центра, был организован и построен как раз в те годы.

К началу другой жизни мы успели нарастить научные мускулы. В ИПФ РАН за эти годы пришли сотни мотивированных молодых людей — лучшие выпускники университетов. Что важно — все они, только начинающие свой путь в науке, видели рядом тех, на кого можно было равняться, и работали с ними бок о бок. И над ними и рядом с ними — великий ученый и великий директор А.В. Гапонов-Грехов, который старше их лет на 15, — правильный возрастной квант в воспитании учеников в науке. За первые десять лет институт стал ведущим академическим институтом страны.

— Вы оказались в нужное время в нужном месте?

— Нам повезло, потому что Горький, как известно, был закрытым городом. Было относительно мало контактов с заграницей. А потому, когда люди в 1990-е гг. потоком поехали на Запад, у нас такого существенного оттока не было. А город ведь с очень хорошей прослойкой научно-технической интеллигенции, потому что военный арсенал страны — самолеты, танки, подводные лодки, радиолокаторы, электроника и т.д. — делался у нас. В девяностые, когда открылись границы и мир стал гораздо доступнее, особенно для ученых, А.В. Гапонов-Грехов сказал: «Вы можете поступать, как считаете нужным. Но я здесь, здесь и навсегда». Таких директоров не бросают.

— Да и проблематика у вас широкая?

— У нас мультидисциплинарный институт. Казалось бы, есть некая разбросанность, но она скрепляется единой научной культурой благодаря тому, что мы все — представители радиофизической школы. Все волновые явления в природе — это наша область физики. У нас есть единый ­подход в познании природы — через общие законы физики колебаний и волн в разных приложениях: оптика, СВЧ-электроника, волны в океане, волны в твердом теле, волны и колебания в механизмах, конструкциях, волны в атмосфере, гравитационные волны.
Мультидисциплинарность также очень важна, когда вы попадаете в экономически сложное время. В нашем институте сформировался широкий и подвижный фронт исследований, мы отзывчивы к внешним вызовам, и, соответственно, сформировалась «пестрая» экономика. И это очень важно. 25% у нас бюджет, 25% — различные гранты, 50% — хоздоговорные работы. Из них половина — гособоронзаказ. Это совершенно разные типы работ, но, умело применяя достижения фундаментальной науки в прикладных исследованиях, мы всегда оказываемся интересными заказчику. Наш фундаментальный задел постоянно обновляется и оказывается перспективным для следующих приложений. С другой стороны, мы не можем заниматься только фундаментальными вещами, так как в стратегии развития страны всегда были и есть вызовы прикладного характера, на которые мы должны отвечать. Поэтому соблюдение баланса фундаментальных и прикладных исследований внутри одного института очень важно. Такой баланс, подчеркну, был изначально одним из краеугольных камней в здании института, это своего рода научное кредо ИПФ РАН.

— Вы хотите сказать, что модель работы вашего института подходит и для всей академии наук?

— В каком-то смысле да. И в смысле множественности источников поддержки исследований, и в смысле сочетания и взаимодействия фундаментальных и прикладных работ, и в смысле особого внимания к оборонной тематике. Я не могу говорить, что наша модель просто переписывается или масштабируется, но по принципам действия подходит для всей
академии. И главное звено здесь — мультидисциплинарность. Во взаимодействии и балансе фундаментальных и прикладных исследований крайне важна ориентация на очень крупные проекты, способные «потащить» за собой новые области исследований и разработок.
Сейчас всего этого практически нет, но это должно вернуться в академию наук. Когда вернется, когда академия вновь ощутит себя ответственной за такие проекты в интересах инновационного развития страны, это и будет означать выход из «долины смерти» туда, куда и стремились искатели лучшей жизни для обретения смысла своего существования и реализации своего предназначения.

[Scyther]

В Индии объявлено чрезвычайное положение из-за загрязнения воздуха
http://greenevolution.ru/2017/10/26/v-indii-obyavleno-chrezvychajnoe-polozhenie-iz-za-zagryazneniya-vozduxa/

В Нью-Дели была закрыта фабрика по добыче угля и введен запрет на использование дизельных генераторов

Каждый год в Нью-Дели проходит фестиваль огней Дивали (19 октября), и именно в этот период фермеры на севере страны сжигают стерню после сбора урожая, а участники Дивали используют фейерверки, поэтому смог становится все более ядовитым. Ситуация усугубляется еще и приближением зимы, потому что холодный воздух создает инверсию, удерживая вредные вещества в атмосфере.

Совет по защите окружающей среды сообщил, что уровень вредных веществ на 200 микрограммов на кубический метр воздуха превышен в восемь раз, в то время как ВОЗ считает, что во все 25. «В сложной ситуации требуются решительные меры, поскольку Дели сталкивается с этой проблемой каждую зиму, когда уровень чистоты воздуха выходит из-под контроля», — заявил председатель Совета Бхуре Лал.

По решению Совета до марта закрыта электростанция Бадарпур мощностью 700 мегаватт. А фабрика закроется до июля следующего года, пока ситуация не изменится к лучшему, поскольку Индия стремится отказаться от использования ресурсов с высокой степенью загрязнения для изготовления топлива. Кроме того, Верховным судом наложен временный запрет на продажу фейерверков.

В прошлом году уровень содержания дисперсных веществ в воздухе составлял 2,5 — то есть мелкие частицы могли стать причиной заболевания людей бронхитом, раком легких и сердечно-сосудистыми проблемами. Этот показатель увеличился до 778 после Дивали. Это заставило власти объявить чрезвычайное положение. Уровень загрязнения между 301 и 500 классифицируется как опасный, превышение этого показателя и вовсе выходит за пределы индекса.

На три дня власти Дели приняли решение закрыть школы, запретило проводить любые строительные работы в течение пяти дней, чтобы сдержать уровень пыли, закрыт завод Бадарпур.

Согласно исследованию, проведенному ВОЗ в 2014 году, Дели оказался самым загрязненным среди 160 других городов. Плохое качество воздуха в Индии становится причиной миллиона преждевременных смертей ежегодно, сообщает www.gismeteo.ru

[Scyther]

Саудовская Аравия будет получать энергию ветра от воздушных змеев
http://greenevolution.ru/2017/10/26/saudovskaya-araviya-budet-poluchat-energiyu-vetra-ot-vozdushnyx-zmeev/

Постоянно возникающие на большой высоте мощные ветра могут помочь решить проблему энергоэффективности воздушных турбин.

Ученые из Саудовской Аравии предложили новый способ добычи электроэнергии. Для этого они рекомендовали располагать турбины не у поверхности Земли, а в воздухе, закрепляя их на некоем подобии воздушных змеев, сообщает Hi-News.

Аравийские специалисты,  исследуя эффективность ветряных турбин под руководством российского ученого Георгия Стенчикова, пришли к выводу, что воздушные потоки у поверхности Земли крайне неустойчивы и с этим ничего не поделаешь. Тем не менее, изучив полученную от NASA информацию о силе ветра на разной высоте, ученые смогли рассчитать наиболее удачные точки и высоту, на которой нужно закрепить аэротурбины нового типа, и приступили к испытаниям.

Постоянно возникающие на большой высоте мощные ветра могут помочь решить проблему энергоэффективности воздушных турбин. В связи с этим инженеры пришли к выводу, что воздушные змеи-турбины, соединенные с землей кабелями, должны стать отличной заменой традиционным ветрякам.

Изобретение предполагает, что в случае необходимости оно может самостоятельно подниматься или спускаться, находясь на высоте от двух до трех километров.

В настоящее время команда специалистов во главе со Стенчиковым работает над реализацией плана Kingdom’s Vision 2030. Он подразумевает плавный переход королевства от нефти и газа к возобновляемым источникам энергии.

[Scyther]

В 2018 году Китай выпустит 1 млн электромобилей
http://greenevolution.ru/2017/10/26/v-2018-godu-kitaj-vypustit-1-mln-elektromobilej/

Производство электромобилей может достигнут трех миллионов единиц к 2020 году

Согласно данным Китайской ассоциации автопроизводителей, за первые три квартала этого года в стране было произведено 424 000 новых транспортных средств, в том числе гибридов. Это на 40,2% больше, чем за тот же период 2016 года.

В прошлом месяце официальный представитель министерства промышленности заявил, что Китай уже рассматривает вопрос о запрете на производство и продажу автомобилей, использующих традиционные виды топлива. Ван Чуанфу, председатель ведущего производителя электромобилей BYD, сказал в сентябре, что все транспортные средства Китая могут быть «электрифицированы» уже в 2030 году.

Правительство Китая объявило, что производители автомобилей, работающих на ископаемом топливе, должны будут получить «кредит» за счет создания транспорта с нулевым или низким уровнем выбросов углекислого газа. Новое правило будет применяться к компаниям, которые в течение года собирают или импортируют более 30 000 автомобилей с двигателями внутреннего сгорания.

[Scyther]

Форум OpenBio станет всероссийским
http://www.sbras.info/articles/sciencestruct/forum-openbio-stanet-vserossiiskim

На площадках Биотехнопарка новосибирского наукограда Кольцово идет общение ученых СО РАН, предпринимателей и инноваторов, участников интеграционных и образовательных проектов

 Форум OpenBio, проводимый в четвертый раз, собрал около 500 участников из 11 регионов России, специалистов из США, Великобритании, Испании, Франции, Израиля и других стран, а также 70 сибирских школьников, представляющих свои первые научные результаты. Открывая форум, временно исполняющий обязанности губернатора Новосибирской области Андрей Александрович Травников отметил, что «…вокруг Новосибирска сложилась комплексная научная экосистема и разработки новосибирских ученых известны во многих отраслях и, безусловно, в биологических науках». «Совместно с Сибирским отделением Российской Академии наук мы вышли с инициативой организовать и провести здесь в следующем году всероссийский форум биофармтехнологий, — сообщил участником встречи глава региона. — Надеемся, что правительство Российской Федерации нас поддержит, и весной 2018 года мы снова будем ждать вас в гости».
 
Председатель Объединенного ученого совета по биологическим наукам СО РАН академик Валентин Викторович Власов считает что «… год за годом форум становится все более и более интересным. Появились иностранные участники, выдающиеся ученые. OpenBio — уникальная площадка, объединяющая науку и бизнес, здесь обсуждаются самые актуальные направления биотехнологий и решаются задачи, важные для государства и общества». Мэр Кольцово Николай Григорьевич Красников назвал форум «новым свиданием науки и бизнеса в удобном месте, которое позволяет выстраивать самые перспективные контакты», при этом особо выделив детскую и молодежную программы, а дискуссии на круглых столах глава наукограда назвал «главным событием». Темами обсуждения стала защита интеллектуальной собственности, международная научная и бизнес-кооперация, новые технологии в агропромышленном комплексе и перспективы кластера «Сибирский наукополис».



— OpenBio — это многоцелевое мероприятие, — прокомментировал председатель ассоциации «Биофарм» член-корреспондент РАН Сергей Викторович Нетёсов. — Прошел цикл лекций: в частности, выступала профессор из США Юлия Давыдова, выпускница Сибирского медицинского университета. Она 17 лет работает в Америке над тем же, чем и мы — над созданием онколитических вирусов. Было интересно сравнить организацию и методы наших исследований. Идет конкурс работ молодых ученых, выставка продукции биофарм- и биотехнологических предприятий Сибирского федерального округа. На нескольких круглых столах общаются представители академической и отраслевой науки, малого и большого бизнеса, потребителей. В частности, одна из задач, стоящих перед производителями мяса и птицы — это отечественные компоненты комбикормов, мировые цены на которые возросли за последние годы в несколько раз. Но на самом деле проблем, стоящих перед биотехнологами России, очень много. В СССР было налажено масштабное производство лизина, необходимого и животным, и человеку, но потом всё погубила инфляция. А это длинный цикл, для которого инфляция губительна. Сейчас мы практически весь лизин ввозим. Такая же ситуация с витаминами. Да, таблетки штампуют в России, но из импортных субстанций. А мировые цены на витамины год за годом идут вверх. И не будем забывать, что остро стоит проблема обеспечения нашей науки биологическими материалами, системами, веществами — теми же ферментами. Поэтому интегральная стратегия развития нашей биотехнологической отрасли — это ее возвращение на позиции 1980-х годов, но на ином качественном уровне: с новыми технологиями и мощностями, повышенной производительностью штаммов и так далее. Я считаю, Россия может и должна вернуться в ряды биотехнологически продвинутых стран.
 

[Scyther]

РАН доработает проект программы фундаментальных исследований до конца ноября
https://scientificrussia.ru/articles/ran-dorabotaet-proekt-programmy-fundamentalnyh-issledovanij-do-kontsa-noyabrya

Российская академия наук (РАН) доработает проект программы фундаментальных научных исследований на 2021-2040 годы до конца ноября, после чего передаст его в правительство. Об этом ТАСС сообщил вице-президент Академии Юрий Балега. "Программа должна быть доработана в течение месяца. В ноябре все должно быть завершено", — сказал Балега. Он добавил, что после этого РАН передаст программу в профильный департамент Минобрнауки, а дальше ее будет утверждать правительство. При этом Балега уверен, что правительство утвердит ее в этом году.

Программа фундаментальных исследований

Проект программы опубликован в четверг на сайте Российской академии наук. Она является самостоятельным разделом масштабной программы научно-технологического развития России. Разработчики программы считают, что ее целью должно стать получение новых фундаментальных знаний об основах мироздания, закономерностях развития природы, человека и общества в интересах социально-экономического, научно-технологического развития и обеспечения национальной безопасности России. Отмечается, что из-за реформ 1991-2017 годов система организации научных исследований в России носит фрагментарный характер, отсутствует связь науки, образования и промышленности, нет диалога между властью и научным сообществом.

Программа должна будет, помимо прочего, обеспечить единство научного комплекса, создать задел для научно-технологического прорыва по приоритетным направлениям модернизации экономики, а также ускорить интеграцию образования и науки, ускорить международное научное сотрудничество. По задумке разработчиков, программа будет состоять из четырех разделов.

"Фундаментальные научные исследования", в число которых войдут исследования на уникальных установках и мегасайенс-установках (будут финансироваться из бюджета).

«Ориентированные фундаментальные исследования по направлениям стратегии научно-технологического развития (СНТР)», среди которых персонализированная медицина и ресурсосберегающая энергетика (получат поддержку из средств на реализацию СНТР).

«Инициативные фундаментальные научные исследования» будут финансироваться государственными научными
фондами.

Способы финансирования «ресурсного, материально-технического и информационного обеспечения фундаментальных научных исследований», которое включает взаимодействие со СМИ и борьбу со лженаукой, не указаны.

Выполнение программы должно дать возможность оценить состояние науки в России. Важными критериями для этого станет объем финансирования программы и затраты на исследования и разработки, численность работников, зарплаты ученых, количество публикаций в ведущих журналах и защищенных диссертаций, а также новых учебных курсов.

Исполнителями программы академия видит научные организации, вузы, национальные исследовательские центры, например, "Курчатовский институт", а также федеральные ядерные центры, отдельных ученых.

Управлять программой будет координационный совет, однако кто войдет в него, не говорится. При это координировать программу собирается сама РАН. Она же будет ежегодно предоставлять доклад президенту РФ и правительству о  выполнении программы.