Что нужно понимать под «мессианской идеей» и зачем она нужна? Может ли бох бороться с законами природы? Анализ повести Н.В. Гоголя «Невский проспект». Анализ повести Н.В. Гоголя «Шинель». Анализ повести Н.В. Гоголя «Нос». Анализ повести Н.В. Гоголя «Портрет». Что ещё может сказать бох Медному Всаднику кроме «Ужо тебе!»?
Под мессианской идеей в самом общем смысле понимается целенаправленное вмешательство бога в жизнь людей с какими-то позитивными целями. Механизмом для такого вмешательства могут быть люди, события или явления, которые отражают точку зрения бога и выполняют его задачи. Общим стереотипом такого вмешательства считается явление божией десницы «во всей славе небесной» «как молния блистающая от востока до запада». Прославление и возвеличивание бога и его деяний является неотъемлемой частью богослужения в любой религиозной конфессии. Однако так ли велики возможности бога перед лицом «Страшного и умного духа, духа самоуничтожения и небытия», идеи которого были изложены Великим Инквизитором в книге Достоевского «Братья Карамазовы»? Чтобы понять с какими силами сталкивается бох в своих попытках вмешательства в жизнь людей, прежде всего нужно ясно осознать какие механизмы лежат в основе развития и становления любой цивилизации.
Своеобразным символом механизмов развития мира является возникновение и становление города Санкт-Петербурга. В поэме «Медный Всадник», Пушкин описывает, как волей одного человека на месте пустынных болот возник новый город
Где прежде финский рыболов,
Печальный пасынок природы,
Один у низких берегов
Бросал в неведомые воды
Свой ветхий невод, ныне там
По оживленным берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся;
В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами
Ее покрылись острова,
Возникновение нового большого и красивого города на пустом месте возможно стало только благодаря «чудотворному строителю», «властелину судьбы», который отражает закон всемирного тяготения к «хлебам», «чуду» и «мечу кесаря». История города Петра уникальна. Традиционно, на Руси очень прохладно относятся и к «хлебам» и к «мечу кесаря», ни личное обогащение ни светская власть не привлекает народного интереса. Вместо этого «испокону мы в зле да шепоте под иконами в чёрной копоти», зачем строить какие-то большие города на болотах, если можно запереться в своей избе и молиться на образа в углу? Если бы люди не хотели жить лучше, например лучше своего соседа или хотя бы как та прекрасная дама в повозке с шестью лошадьми, если бы они не стремились к власти, то на широких просторах Земли до сих пор бы повсюду кругом бы шумел неведомый лучам лес в тумане спрятанного солнца.
Как только возникает стимул для развития, начинается развитие и этот стимул отнюдь не имеет ничего общего с развитием духа. Это развитие материального мира и развитие материального мира происходит по законам материального мира. Люди строят города и цивилизации, потому что хотят жить «лучше других» и «властвовать другими». Табель о рангах, введённый Петром создаёт тот самый градиент власти, по которому старается продвинуться каждый служащий чтобы стать «выше» в этом мире, но развивается ли при этом «душа»? Продвинутая цивилизации предоставляет значительно больше возможностей для развития самого человека, следовательно, бох так или иначе вынужден заключить контракт с «чудотворным строителем», чтобы построить жизнь. Однако, при попытке вмешательства в им же построенный мир, бох сталкивается с тем, что его же собственное творение поворачивается к нему спиной.
И, обращен к нему спиною,
В неколебимой вышине,
Над возмущенною Невою
Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне.
Петербургский цикл Н.В. Гоголя более детально и с разных сторон рассматривает проблему возможности божественного вмешательства для того, чтобы как-то помочь людям. Для более наглядного и ясного раскрытия темы, в повестях Гоголя используется метод злой карикатуры на мессианскую идею.
Анализ повести Н.В. Гоголя «Невский проспект»
Первая часть повести рисует место действия. Это Невский проспект — главная улица Петербурга. Это мир, который подчинён строгим законам тяготения к «хлебам», «чуду» и «мечу кесаря». Все спешат, заняты своими делами все поглощены мирскими проблемами. Именно с таким миром требуется работать богу для проведения своих проектов. Очевидно в таком мире ему нужен союзник. Он должен «избрать» себе помощника, с помощью которого он мог бы что-нибудь сотворить. Однако «избранный народ» который на первый взгляд может показаться вполне подходящим в реальности оказывается так тесно связан с духом самоуничтожения и небытия, что при попытке сделать какой-то проект возникают совершенно непредвиденные осложнения.
Первая история, которую описывает повесть Гоголя произошла с художником Пискарёвым и прекрасной брюнеткой. Творческому человеку нужна муза, «прекрасная дама» во имя которой он бы сражался на поле творчества. При этом вполне допускается героическая война с ветряными мельницами во имя Дульсинеи Тобосской. Однако не нужно полагать, что прекрасная дама после материализации в какого-то конкретного и реального человека будет помогать ему по жизни. Что представляет собой отношение земной религии по отношению к богу? Содержит ли это отношение реальные чувства или же священники используют богов с целью получения материальных преимуществ и любоначалия? Проститутка не хочет и не будет работать. Ну вот пришел бох в какой-нибудь храм, где занимаются религиозным делопроизводством. Ситуация говорит сама за себя:
„Правда, я беден“, сказал наконец после долгого и поучительного увещания Пискарев, „но мы станем трудиться; мы постараемся наперерыв, один перед другим, улучшить нашу жизнь. Нет ничего приятнее, как быть обязану во всем самому себе. Я буду сидеть за картинами, ты будешь, сидя возле меня, одушевлять мои труды, вышивать, или заниматься другим рукоделием, и мы ни в чем не будем иметь недостатка.“
„Как можно!“ прервала она речь с выражением какого-то презрения. „Я не прачка и не швея, чтобы стала заниматься работою.“
Боже! в этих словах выразилась вся низкая, вся презренная жизнь, — жизнь, исполненная пустоты и праздности, верных спутников разврата.
Действительно, зачем что-то делать если можно ничего не делать? А если бох будет мешать делопроизводству, то будет сожжён на костре инквизиции:
Повторяю тебе, завтра же ты увидишь это послушное стадо, которое по первому мановению моему бросится подгребать горячие угли к костру твоему, на котором сожгу тебя за то, что пришел нам мешать. Ибо если был кто всех более заслужил наш костер, то это ты. Завтра сожгу тебя. Dixi»
У Владимира Высоцкого есть песня прекрасно объясняющая чувства человека когда его муза, которой тот посвящал столько возвышенных чувств оказывается проституткой:
Обещанья я ей до утра давал,
Я сморкался и плакал в кашнэ,
А она мне сказала:»Я верю вам
И отдамся по сходной цене».
Я ударил ее, птицу белую,
Закипела горячая кровь!
Понял я, что в милиции делала
Моя с первого взгляда любовь.
Ситуация с художником Пискарёвым оказалась значительно более трагичной. Для того, чтобы видеть свою мечту, он начал использовать различные галлюциногены и наркотические вещества для создания виртуальной мечты. Использование таких препаратов в конце концов привело к его зависимости от мечты и когда мечта полностью исчезла, то художник покончил с собой, поскольку в реальном мире жить уже не мог. В поэме Майкова «Елисей или раздражённый Вакх» главный герой попадает в тюрьму для проституток, которых вначале принимает за монашек. В поэме «Руслан и Людмила» двенадцать спящих дев, которых будит хазарский царь Ратмир также оказываются совсем не такими невинными созданиями как в поэме Жуковского.
Прости мне, северный Орфей,
Что в повести моей забавной
Теперь вослед тебе лечу
И лиру музы своенравной
Во лжи прелестной обличу.
Можно ли было что-либо дельное сотворить богу в Иудее начала нашей эры если его «избранный народ» представляет собой обыкновенную проститутку безразличную ко всем любовям и которая занимается религий только с целью материального благосостояния? Общение с таким народом равносильно единоборству с Каменным гостем, безразличным ко всему.
Любая научная теория должна предполагать возможность её фальсификации, чтобы быть научной. В повести Гоголя, художник Пискарёв выглядит невинно пострадавшим от равнодушной проститутки. Однако, Ф.М. Достоевский предлагает рассмотреть ситуацию совершено с другой точки зрения. В повести «Записки из подполья» проводится тонкий психоанализ ситуации. Главный герой читает лекцию проститутке о пользе честного образа жизни и та приходит в его конуру со словами «я решила уйти оттуда совсем». Оказывается, что он не может ей ничего дать и вместо счастливого выхода из борделя, она проводит с главным героем ночь за что тот платит ей деньги, которые благородная проститутка возвращает ему обратно. Не так ли поступили евреи бросив в лицо богу его благодеяние с созданием христианства?
Вторая драматическая история, описанная Гоголем в повести «Невский проспект» связана с другой Перуджиновой Бианкой — блондинкой. Характеристика этой гражданки даётся следующая:
Надобно однакоже сказать и то, что жена Шиллера, при всей миловидности своей, была очень глупа. Впрочем глупость составляет особенную прелесть в хорошенькой жене. По крайней мере, я знал много мужей, которые в восторге от глупости своих жен и видят в ней все признаки младенческой невинности. Красота производит совершенные чудеса. Все душевные недостатки в красавице, вместо того чтобы произвести отвращение, становятся как-то необыкновенно привлекательны; самый порок дышет в них миловидностью;
Поручик встретил красивую, но глупую женщину которую окружали люди занимающиеся простым ремеслом, но носящие имена известных немецких писателей. Чтобы подкатить к жене такого «Шиллера» поручику нужно что-то заказать у жестяных дел мастера. Абсурд мессианской идеи заключается в том, что путь к блондинке лежит через меркантильного мужа. Подобная ситуация нарисована Пушкиным в поэме «Граф Нулин». Судя по всему здесь речь идёт о событиях предшествовавших «исходу» из Египта, когда бох хотел осчастливить древних египтян, у которых есть свой муш — древнеегипетский пантеон птицеголовых. Имела ли смысл революция Эхнатона если глупость человеческая непобедима и строго охраняется бдительными жрецами — ремесленниками?
Аналогично тому, как черноголовая проститутка реабилитируется в повести «Записки из подполья», глупую немку Достоевский реабилитирует в повести «Хозяйка». Действительно, простая и недалёкая немка совсем не мешает ему заниматься научной деятельностью, а Катерина с силой души как у хлыстовской богородицы ему не по зубам, поскольку слишком много требует и желает не меньше чем отдать всю себя без остатка. Ну кому это понравится?
Интересно, что порядок мессианского вмешательства дан в еврейском порядке то есть наоборот. Ведь если речь идёт о библейской истории, что вначале бох обломался на глупую блондинку в Древнем Египте и нашёл хлыстовскую богородицу Катерину. А уже потом вознеся свою музу в мечтах высоко в небо не заметил, что имеет дело с профессиональной проституткой. В поэме Майкова «Елисей или раздражённый Вакх» Ермий, как посланец от Зевса вначале появляется в виде капрала, то есть военного как поручик Пирогов:
Итак, уже Ермий капралу стал подобен,
А обмануть всегда и всякого способен;
Не только чтоб цыган или коварный грек,
Не мог бы и француз провесть его вовек.
Такие он имел проворства и затеи,
Каких не вымыслят и сами иудеи.
Когда утухнула вечерняя заря,
Покрылись темнотой и суша и моря,
По улицам шуметь буяны перестали
И звезды частые по небу возблистали,
Тогда посланник сей темничну дверь отверз
И вшел не яко тать, но яко воин влез;
Второе появление божественного посланника от Зевса происходит совсем в другом виде и появляется он среди проституток:
Но был уже Ермий одеян петиметром:
Высокая тупе, подправлены виски;
Уже он снял с себя капральские уски,
И также не был он одеян и колетом;
Ермий со тросточкой, Ермий мой со лорнетом,
В который, чваняся, на девушек глядел.
Что может получится если «избранным народом» является глупая блондинка, а шпоры для бога то есть разные священные оды-писания создают простые ремесленники? Что будет если муза для творчества чисто виртуальна и при попытке найти помощи у мечты, та в реальности оказывается проституткой?
Анализ повести Н.В. Гоголя «Шинель»
В поэме Пушкина «Медный всадник», Евгений представлен в качестве «маленького человека», желавшего жениться на дочери вдовы Параше и вести тихую жизнь простого служащего, но после того, как наводнение рушит всего его планы — он оказывается один на один с «Медным всадником». В описании жизни Евгения появляется слово«шинель».
Наш герой
Живет в Коломне; где-то служит,
Дичится знатных и не тужит
Ни о почиющей родне,
Ни о забытой старине.
Итак, домой пришед, Евгений
Стряхнул шинель, разделся, лег.
Но долго он заснуть не мог
В волненье разных размышлений.
О чем же думал он? о том,
Что был он беден, что трудом
Он должен был себе доставить
Акакий Акакиевич из гоголевской «Шинели» тоже живёт в Коломне, где-то служит. В повести также несколько раз упоминается «Калинкин мост», который в поэме Майкова «Елисей или раздражённый Вакх» упоминается в связи с тюрьмой проституток, ассоциативно связанной с Иудеей начала нашей эры, местом событий Нового завета. Акакий Акакиевич значительно усиливает объяснение несостоятельности «лимитческого» подхода к мессианской идее Евгения. Какой смысл менять Ветхую шинель на Новую если её каждый может отнять и при этом строить свою материальную жизнь переписывая чужие сообщения.
После того, как Акакий Акакиевич умер, то возник некий мертвец, отнимавший у всех шинели. Действительно, христианство поглотило в себя много разных чужих шинелей. Это и древнеегипетская религия с умирающим и воскресающим богом, это и арийский митраизм с его оргиями, поеданием плоти и крови вождя во время евхаристии и проч. Воскресший мертвец самозванец закончил грабить другие религии только после того, как забрал себе шинель «значительного лица», которое не помогло ему найти свою шинель. Завершением развития христианства было его принятие Римской империей. Даже сегодня главная шинель христианства по прежнему надета на божьего наместника в Риме.
Анализ повести Н.В. Гоголя «Нос»
Мошиах — идея чисто иудейская. Когда эту идею используют другие религии, это выглядит по меньшей мере странно. Когда иудаизм видит свою часть в данном случае — «Нос», который появляется в качестве статского советника то может ли он его вернуть себе? Например поместить объявление в газету, что у него украли мошиаха? Но, зачем ему вообще нужен этот самый «нос»? У него же много знакомых: «Чехтарева, статская советница, Палагея Григорьевна Подточина, штаб-офицерша… Вдруг узнают, боже сохрани!». Правда в конце концов Ковалёв просыпается увидев свой нос на прежнем месте, то есть остаётся «с носом». Хотя возможно «с носом» как раз в конце концов останется христианство.
В повести «Невский проспект» Гофман хочет отрезать нос у Шиллера. Создание такого продукта, как нос расхаживающий отдельно от человека да ещё и в качестве статского советника возможно только в меркантильных целях и в среде таких горе-писателей, как в повести Гоголя. Есть исторические параллели с когда часть целого отделяется от него и проявляет свойства независимого объекта. После раскола — те, кто не приняли никонианскую реформу составили «староверов», которые с одной стороны являются частью русских, а с другой стороны соединить никониан и староверов совершенно невозможно. Разделение церкви на византийское православие и римский католицизм также необратимо. В самом начале развития ислама разделившись на шиитов и суннитов, они уже никогда не соединятся вместе. После того, как часть инакомыслящих египтян ушли из Древнего Египта возникли «евреи», которых вернуть обратно в Египет не представляется возможным. Для этого требуется реинкарнация всего Египта в том самом виде когда произошёл раскол и повторить всё сначала.
Признаюсь, это уж совсем непостижимо, это точно… нет, нет, совсем не понимаю. Во-первых, пользы отечеству решительно никакой; во-вторых… но и во-вторых тоже нет пользы. Просто я не знаю, что это…
Однако, в конце повести нос оказывается на своём месте… и Ковалёв вполне может теперь без стеснения посетить и статскую советницу Чехтарёву и даже Пелагею Григорьевну Подточину.
Анализ повести Н.В. Гоголя «Портрет»
Насколько я понял впервые мистический портрет связанный с мистическим персонажем возник в книге Метьюрина «Мельмот Скиталец». Книга начинается точно так же как и Евгений Онегин Пушкина. Молодой Джон Мельмот едет к умирающему дяде чтобы принять от него наследство с которым связывает свои виды на будущее. Дядя, который «самых честных правил» оказывается большим скрягой одержимый бредом скупости. Аналогичная тематика встречается в книге Оскара Уальда «Портрет Дориана Грея» и «Шагреневой коже» Бальзака.
«Последние часы его являли собою ужас, которого Джон не мог себе даже представить. Он осыпал всех проклятьями и богохульствовал по поводу трех полупенсовых монет, пропавших, по его словам, несколько недель назад, — сдачи, которую ему не отдал конюх, покупавший сено для едва волочившей ноги от голода лошади.»
В кабинете дяди находится магический портрет. Тот самый который Н.В. Гоголь взял прототипом для своей повести. Перед смертью дядя попросил у Джона уничтожить этот портрет, однако тот, кто изображён на этом портрете оказался неким таинственным и магическим человеком который не может умереть уже много лет, поскольку заключил договор с дьяволом.
Но глаза Джона словно по какому-то волшебству остановились в эту минуту на висевшем на стене портрете, и даже его неискушенному взгляду показалось, что он намного превосходит по мастерству все фамильные портреты, что истлевают на стенах родовых замков. Портрет этот изображал мужчину средних лет. Ни в костюме, ни в наружности его не было ничего особенно примечательного, но в глазах у него Джон ощутил желание ничего не видеть и невозможность ничего забыть. Знай он стихи Саути, он бы потом не раз повторял эти вот строки:
Глаза лишь жили в нем,
Светившиеся дьявольским огнем.
Талаба
В приписке к завещанию старый скряга просил племянника уничтожить портрет, однако после того, как тот его уничтожил, человек изображённый на портрете явился к нему и сказал что обыкновенный огонь не властен его уничтожить. Уничтожение образа не может уничтожить причину по которой возник и живёт монстр. Сожжение и истребление храмов и расстрел первосвященников не может уничтожить саму религию. Преследование и наказание коммунистов не могло уничтожить коммунистической идеи до тех пор, пока Россия не перебесилась вволю идеями коммунизма. «Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло.»
Портрет упал к его ногам, и Мельмот содрогнулся от этого едва слышного звука. Он ждал, что совершенное им святотатство — сорвать портрет предка, более века провисевший в родовом доме, — исторгнет из этой тишины зловещие замогильные вздохи. Он прислушался: не было ни отклика, ни ответа, но когда измятый и разорванный холст упал на пол, то черты лица странно искривились и на губах как будто заиграла усмешка. Лицо это на мгновение словно ожило, и тут Мельмот ощутил неописуемый ужас. Подняв измятый холст с полу, он кинулся с ним в соседнюю комнату и там принялся рвать и кромсать его на мелкие куски: бросив их в камин, где все еще горел торф, он стал смотреть, каким ярким пламенем они вспыхнули. Когда последний клочок догорел, он кинулся в постель в надежде забыться крепким сном. Он исполнил то, чего от него требовали, и теперь чувствовал сильнейшее изнеможение, как физическое, так и душевное. Однако сон его оказался далеко не таким спокойным, как ему хотелось. Он ворочался с боку на бок, но ему никак не давал покоя все тот же красный свет, слепивший глаза и вместе с тем оставлявший всю обстановку комнаты в темноте. В эту ночь был сильный ветер, и всякий раз, когда от его порывов скрипели двери, казалось, что кто-то ломает замок, что чья-то нога уже на пороге. Но во сне или наяву (определить это Мельмот так и не мог) увидел он в дверях фигуру своего предка? Все было так же смутно, как и тогда, когда он видел ее в первый раз — в ночь, когда умер дядя; так и теперь он увидел, как человек этот вошел в комнату, подкрался к его кровати, и услышал, как он прошептал:
— Что же, ты меня сжег, только такой огонь не властен меня уничтожить. Я жив; я здесь, возле тебя.
История портрета из повести Гоголя начинается в той же Коломне, районе который фигурирует в пушкинских «Медном всаднике» и «Домике в Коломне», а также в гоголевской «Шинели». Именно там появился странный незнакомец ростовщик, который предлагал свою помощь с очень странными условиями. Все кто воспользовались его помощью кончали жизнь очень страшно и неестественно… Незнакомец был почти точная копия Мельмота Скитальца.
Кроме сих двух примеров, совершившихся в глазах всего общества, рассказывали множество случившихся в низших классах, которые почти все имели ужасный конец. Там честный, трезвый человек делался пьяницей; там купеческий приказчик обворовал своего хозяина; там извозчик, возивший несколько лет честно, за грош зарезал седока. Нельзя, чтобы такие происшествия, рассказываемые иногда не без прибавлений, не навели род какого-то невольного ужаса на скромных обитателей Коломны. Никто не сомневался о присутствии нечистой силы в этом человеке. Говорили, что он предлагал такие условия, от которых дыбом поднимались волоса и которых никогда потом не посмел несчастный передавать другому; что деньги его имеют прожигающее свойство, раскаляются сами собою и носят какие-то странные знаки… словом, много было всяких нелепых толков.
В повести Гоголя незнакомец умирает, но после него остаётся его портрет, изображение которое по прежнему несёт за собой страшные последствия. В первой части повести, после того как некий молодой художник приобрёл этот портрет то фактически продал свой талант за стремление к денежной наживе. При этом он стал ещё и врагом реального таланта, поскольку такой талант мешал ему в его делопроизводстве. «Зачем ты пришёл нам мешать?» — такой вопрос наверное задавал он новому таланту чьи картины он уничтожал или сжигал на костре инквизиции… Конец этого художника в чём-то напоминает конец дяди у молодого Джона Мельмота чьё наследство он приехал получать.
В всех этих книгах «портрет дьявола» символизирует те самые принципы о которых рассказывал Великий Инквизитор. Когда человек согласно своей природе стремится к «чуду», «хлебам» и «мечу кесаря» — реальный талант и реальное чувство становятся ему враждебны, однако только благодаря сделке с «великим духом самоуничтожения и небытия» человечество в принципе способно к развитию. В повести Гоголя «Портрет» возникает две картины. Первая — это тот самый страшный магический портрет незнакомца, который можно ассоциировать с всемирным тяготением к «хлебам». Это просто. За бабло многие продают свою душу и это не преследуется уголовным кодексом. Со вторым портретом ситуация много сложнее. Отец художника Б. Решил принести великие жертвы для церкви и стал отшельником. Он выстроил себе келью, питался сырыми кореньями, таскал на себе камни. После этого он решил совершить свой труд и предмет взятый им был «Рождество Исуса». И этот второй портрет в котором было «чувство божественного смирения и кротости в лице Пречистой Матери», а также «глубокий разум в очах Божественного Младенца» символизирует закон всемирного тяготения к «чуду». Великий Инквизитор рассказывает:
Но я тогда встану и укажу тебе на тысячи миллионов счастливых младенцев, не знавших греха. И мы, взявшие грехи их для счастья их на себя, мы станем пред тобой и скажем: Суди нас, если можешь и смеешь». Знай, что я не боюсь тебя. Знай, что и я был в пустыне, что и я питался акридами и кореньями, что и я благословлял свободу, которою ты благословил людей, и я готовился стать в число избранников твоих, в число могучих и сильных с жаждой „восполнить число».* Но я очнулся и не захотел служить безумию. Я воротился и примкнул к сонму тех, которые исправили подвиг твой.
Зло, которое не скрывает что оно зло и прямо говорит об этом — это только пол зла. Настоящее зло, это то, которое скрывается под личиной святости и добра. Возникновение монстра авраамического трёхглавого дракона может быть оправдано только если это необходимое зло с целью излечить насколько это возможно человеков от всемирного притяжения к «чуду».
В чём же может заключаться идея «божественного вмешательства» в жизнь людей, которое также называется «мессианской идеей»? Существует по крайней мере два портрета, которые требуется уничтожить. Первый это «хлеба», то есть всесилие материальной заинтересованности. «Imagine all the people living for today». Второй портрет — это естественное стремление человека к «чуду» и что более страшно — это использование людьми желания чуда в материальных и корыстных целях порабощения ума. «Imagine there’s no heaven» Теперь у бога нет желания тихой жизни в Домике в Коломне. Перед ним во всей своей красе и повернувшись к нему спиной находится Медный Всадник. Сможет ли он его победить теперь или всё что он может ему сказать — это «Ужо тебе!».