Сэлфи в фитнес-центре…
orcid.org/0000-0002-6629-5572Дороги, которые люди выбирают себе в жизни часто зависят от традиций той семьи или окружения, в которой они выросли или просто случайных обстоятельств. При этом может случится такая ситуация, когда придя к какому-то конкретному результату даже по истечении многих лет человек может обнаружить что шёл всё это время совсем не в том направлении которое соответствует его реальным способностям или интересам. Возникает ощущение «потери себя» и для того чтобы «найти себя» нужно двигаться совершенно в ином направлении… Если изначальный выбор был сделан под воздействием внешних обстоятельств или общества, то винить общество и обстоятельства в своих ошибках неправильно. Если человек живёт так чтобы, например, лучше адаптироваться в обществе, то это вполне естественно. Но «найти истину» можно только при условии полного абстрагирования от любых внешних обстоятельств или традиций общества.
Даже допуская, что я часто ошибался в выборе пути или карьеры, нужно признать, что в каждой конкретной ситуации поступить иначе я никак не мог. Моё решение было вполне однозначно, детерминировано и обосновано.
Если в нескольких словах рассказать о моей жизни, то получится следующее. Я родился в русской семье, закончил физико-математическую школу Москвы, потом МФТИ. Отслужил лейтенантом в рядах РВСН, а вернувшись работал пару лет в ИОФАН-е. Оттуда я уехал в США, где два года учился на факультете физики одного из университетов штата Массачусетс. Вернувшись в Россию работал в компании UNISYS Corporation. В Москве я женился и снова уехал в США в малую компанию, созданную русскими иммигрантами на контракт той же UNISYS с федеральным правительством США по программе человеческого генома в Национальном Центре Биотехнологической информации. После шести лет успешной работы в NCBI я готовился стать полноправным сотрудником федерального правительства США staff scientist, но после небольшого конфликта с женой был объявлен персоной нон грата и депортирован из США пожизненно без права возврата назад. При этом в США у меня безотцовщиной остались двое детей. После этого я полностью завязал с физикой, компьютерами и посвятил всё своё время исключительно гуманитарным вопросам: истории, философии и литературе. А теперь возвратимся в самое начало…
Я очень хорошо помню одно событие из моего раннего детства. Мне было лет пять. Это было на даче у деда. В душной прокуренной комнате, где стоял стойкий запах спиртного за столом сидело несколько моих родственников. Они играли в карты. Со своей двоюродной сестрой я вышел на улицу из дома и увидел звёздное небо. Я сразу же оказался в другом мире. Возник очень резкий контраст между душной комнатой, наполненной людьми «входившими в азарт», и далёкими холодными звёздами… а ночь была очень тёмной и совершенно безоблачной. Наверное примерно тогда, с самого раннего детства я полюбил НАУКУ — то есть то, что совершенно не зависит от мира людей, находится вне этого мира и над ним. Для меня наука была так же далека от реального мира людей, как и далёкие холодные звёзды от прокуренной комнаты на даче. Наука, то есть объективное знание и научный метод познания, для меня стали своеобразной религией, идеалом и как только возникал какой-то «человеческий фактор» это всегда служило для меня «стоп знаком».
С первых классов школы я интересовался всем, что было связано с наукой, не пропускал ни одной олимпиады. Моим самым любимым фильмом раннего детства был документальный фильм «Воспоминание о будущем», а из книг я читал только научную фантастику. В шестом классе когда мне было 12 лет я поступил в астрономические кружки московского планетария, где с такими же двинутыми как и я занимался изучением всех аспектов астрономии и астрофизики. Интересно, что вместе со мной занимался астрономией и сын Владимира Высоцкого Аркадий. Мы вместе с ним участвовали на встрече с космонавтом Гречко на телестудии на Шаболовке в передаче, посвящённой проблеме внеземных цивилизаций. В седьмом классе в московской городской олимпиаде по физике я получил диплом первой степени. Это был единственный раз в жизни, когда я (возможно случайно) получил на олимпиаде высший приз. Но это событие полностью определило мой дальнейший жизненный путь на 15 лет.
Действительно. Мне 14 лет и я формально лучший физик города Москвы. Меня без экзаменов зачислили в лучшую физико-математическую школу города. Не означает ли это что вся карьера моей жизни будет связана с физикой — ведь я так люблю науку, а физика это наука… кто бы сомневался? Интересно, что в то же самое время я хотел поступить в математические классы других школ, но мои результаты были самые посредственные. Как выяснится значительно позже строение моих мозгов… возможно закодированное в ДНК, совершенно несовместимо с «точными науками», то есть вместе с хорошим образным мышлением, я почти полностью лишён способностей к математике и к слову именно это не позволило мне стать хорошим программистом… потому что какой это программист без математического склада ума.
Когда я закончил физико-математическую школу то у меня даже не возникало вопроса куда поступать — конечно в МФТИ. Я прекрасно щёлкал задачи по физике и получил по физике на приёмных экзаменах два высших балла — за устный и за письменный экзамен. Так в чём же дело? Позже отец одной моей хорошей знакомой как-то спросил меня — «Зачем ты поступил в МФТИ?». Вначале этот вопрос показался мне абсурдом, но потом я стал задумываться… а вот действительно зачем? Мог бы я например поступить в гуманитарный вуз? Несколько лет перед этим я увлекался только гуманитарными вопросами, исписал кучу дневников, моя голова постоянно была забита какой-то лирикой и даже мой любимый учитель физики Владимир Владимирович Бронфман от злой ревности к моим «неправильным» увлечениям поставил мне тройку по физике в аттестат зрелости… и это по профилирующему предмету…
Нет, в гуманитарный вуз я бы не смог поступить ни при каких обстоятельствах. Вместе с отсутствием способностей к математике у меня также отсутствуют способности к языкам. За безграмотность у меня по русскому языку стояла тройка в аттестате, хотя сочинения помнится я писал довольно неплохие. Прожив десять лет в США я так и не выучил английский настолько чтобы читать Джека Лондона или Байрона в подлиннике, хотя в общении по работе на технические темы у меня обычно проблем не возникало… И конечно меня бы выгнали в первый же год, поскольку я немедленно переругался бы со всеми преподавателями, поскольку у меня по многим вопросам есть своё собственное мнение и с этих мнений меня почти невозможно свернуть… и мне было бы исключительно сложно говорить то, что нужно им.
С первых же месяцев моей учёбы в МФТИ, я не выдержал сухости и «протокольности» преподаваемых наук. Для того, чтобы немного подышать свежим воздухом я увлёкся Театром На Таганке. За ночные дежурства у театра, я получал билеты и смог пересмотреть все спектакли театра и даже по нескольку раз. В 1982 году Таганка была на вершине своей популярности и посещение театра со стороны зрительского зала (а не изнутри!) наверное для меня могло быть в то время наилучшим гуманитарным образованием, которое можно было бы только придумать.
Моя разгульно-театральная жизнь закончилась очень резко, когда зимой 1983 года приятели пригласили меня в лыжный поход за полярный круг в Хибины. Волшебный блеск холодных зимних гор полностью отбил у меня желание продолжать посещение театрального мира. Чего стоит только один вид перевала Юмьекорр, когда выходишь к нему из лесной долины…. Тогда я серьёзно занялся физикой и даже сдал досрочно экзамен по Теории поля… хотя только потому чтобы лучше спланировать свой байдарочный поход по реке Пре в Мещёрском крае.
Я не мог бы стать хорошим физиком-теоретиком, поскольку без таланта к математике это невозможно. Я не смог бы стать хорошим физиком экспериментатором, поскольку руки у меня растут совсем не оттуда откуда надо, а радиотехника — неизбежный спутник любого эксперимента — для меня в МФТИ стала личным врагом. Писать научно-фантастические романы на физические темы я не могу, поскольку у меня нет способностей к языкам.
Но, пока я учился в институте мне не нужно было особенно много решать вопрос о том, что же делать дальше… хотя в поисках себя я поменял факультет и три кафедры… Когда же возник вопрос что же делать после выпуска из МФТИ… этот вопрос казался неразрешимым… и о чудо, меня распределяют в Армию, лейтенантом в ракетные войска стратегического назначения. Все вопросы камнем в воду. Два года полной свободы от физики, а армейские обязанности… да это FUN, как сказали бы в США. Правда по возвращению из армии снова встал вопрос о том что же делать дальше и я пошёл работать фактически в первое попавшееся же место, но довольно престижное — Институт Общей Физики Академии наук… моя комната находилась в десяти метрах от кабинета лауреата Нобелевской премии академика Прохорова. Интересно, что на излёте «перестройки» в институтах наукой уже никто не занимался — все думали только о деньгах. Я обучал себя операционной системе UNIX, создавал в институте сеть Интернет и помогал издавать журнал «Труды ИОФАН», разобравшись в издательской системе LaTeX. Наверное тут, в ИОФАН-е мне впервые приглянулись компьютеры. Действительно, с одной стороны они дают профессиональную занятость, за которую платят деньги… кто же будет платит деньги физику, а с другой стороны здесь только я и компьютер и никого между нами. С компьютером выполняется главный принцип «Науки» — никакого человеческого фактора. Поэтому в случае с компьютерами у меня не возник «Стоп-знак».
А друзья стали уезжать… Я познакомился с очень интересным способом уехать в США — это поступить в американскую аспирантуру. Думал… уеду, а там разберёмся… может быть в Америке я найду ту физику о которой я мечтал… или что-нибудь другое. И случилось чудо такого же класса, как и выигрыш олимпиады по физике в седьмом классе — меня пригласили учиться в США. Итак, прощай немытая Россия…
Вообще по происхождению я русский, но это совершенно не запрещает мне иметь много друзей среди евреев. Некоторые из них мне даже не верили, когда я говорил, что у меня нет ни малейшей капли еврейской крови… Ты наш… и всё тут… Но должен сильно огорчить. Это абсолютная и хорошо проверенная правда. Только русские в родне, прадед мой самарин. Если кто и влез ко мне — дак и тот татарин.
До четвёртого колена все в моей семье чисто русские. Вопросы могут быть только по поводу прадеда прямой отцовской линии. Он воспитывался в детском доме и ему там дали фамилию Пушкин. Прадед пропал без вести во Франции во время первой мировой войны. От него осталась всего одна фотография, присланная из Парижа. Моя прабабка 1886 года рождения дожила до 98-х лет, была очень набожным человеком и от неё я хорошо представляю себе, что такое русская национальная религия. Интересно, что если бы моя прабабка не взяла обратно свою девичью фамилию Шавырина, то я мог бы быть Пушкиным. По материнской линии дед был из Тамбовской области, а бабушка из подмосковной деревни Бирюлёво. По отцовской линии бабушка была из Рязанской области, а дед был москвичом. Прабабка, от которой получил фамилию и вся её многочисленная родня родом из города Калязин и других городов на Волге. Моя мама всю жизнь проработала в организации, занимавшейся проектированием нефтеперерабатывающих заводов по всему миру. Отец долго работал на фирме НПО «Астрофизика», в совейское время разрабатывавшая оборонные проекты по программе «Звёздных войн».
Все попытки заставить себя заинтересоваться физикой в американской аспирантуре ни к чему не привели. Математик я был по прежнему хреновый, а эксперимент… да какой там может быть эксперимент? Но, я страшно увлёкся компьютерами и прежде всего проблемами компьютерных сетей. Этот виртуальный мир для меня был аналогом увлекательной компьютерной игры в которую можно уйти… и не вернуться… При этом нигде не требуются физики, но программисты нужны на каждом углу. Кульминационным моментом в моей карьере физика было событие на одном из экзаменов. На глазах у изумлённого преподавателя я встал, разорвал в клочья свою тетрадь и вышел из комнаты хлопнув дверью… моё отчисление из университета после этого было только делом времени.
Вернувшись в Россию, я начал работать в московском отделении фирмы UNISYS Corporation, которая работала по контракту со Сбербанком России, создавая для него комплексную банковскую систему. Мне нужно было найти работу, но никакую другую работу кроме работы программиста я найти бы не смог. И поэтому избежать этого выбора было нельзя. Вместе с этим… ну какой из меня программист, если у меня гуманитарный склад ума? Но у какого гуманитария нет способностей к языкам?
В то время я женился и жил с женой и родителями в Москве. Моим отношениям с Мариной я должен буду посвятить отдельную и большую историю. Ситуация в такой семье была крайне нестабильной и очень скоро всё могло бы привести к большим неприятностям. У меня с раннего детства с родителями сложные отношения, они часто любили заявлять на меня свои права указывая мне на моё место и доводя при этом до зелёного состояния. Один я могу это как-то терпеть, но с женой это бы привело к большим неприятностям. Марина женщина очень гордая и самолюбивая. Ей бы тоже страшно не понравилось, если бы ей указали на её место и всё бы закончилось катастрофой… Поэтому как только мои старые приятели вместе с которыми я в стройотряде МФТИ клал кирпичи на одной стенке, пригласили работать в США, я не раздумывая согласился. Мог бы я не поехать в США? Это исключено. Исходя из нестабильной атмосферы в нашем доме — если бы я не уехал, то вся наша семейная идиллия обвалилась бы значительно раньше. К тому же положение фирмы UNISYS в России было печальным… через пару лет после того, как я покинул UNISYS, фирма была полностью изгнана из России.
Так я начал работать программистом в США, не имея при этом никакого профессионального опыта программиста и со складом ума не имеющим ничего общего с информационными технологиями. Однако, ещё будучи физиком в Массачусетсе, я прослушал неплохую лекцию по компьютерным сетям и сам много интересовался этими вопросами. Это была настолько молодая область, что никаких реальных специалистов в то время в принципе не было. У фирмы Microsoft ещё даже не было браузера и она всячески открещивалась от вовлечения сети Интернет в свою систему. Поэтому с моим минимальном набором знаний и опыта я превратился в супер специалиста по информационным технологиям интернета. Это позволило мне выжить в компьютерном коллективе высшего класса.
Нужно заметить, что если какая-то система используется не по назначению и если для её работоспособности требуются аномальные нагрузки, то она будет работать неправильно. Это можно сравнить с появлением сильных помех в динамиках, если пустить на этот динамик слишком большой уровень звука. Многие проблемы во время моей работы в NCBI можно объяснить именно этим эффектом. Однако, это было заметно только мне и тому кто находился со мной рядом — жене. На работе этого никто возможно не замечал и через 6 лет работы после того, как я получил наконец Green Card, директор нашего центра предложил мне стабильную и престижную позицию Staff Scientist. В частном разговоре с ним, я объяснил ему, что не смотря на то, что это для меня идеальный и лучший выбор, что он самый лучший начальник, которого я встретил за всю свою жизнь — я не могу принять этого предложения.
Буквально сразу же после этого возник небольшой конфликт между мной и моей женой Мариной, который в конечном итоге закончился полным развалом моей американской жизни. За пару ударов по носу мне фактически вынесли смертельный приговор жизни в Америке и депортировали из США, пожизненно без права возврата. Не понятно чем руководствовалось американское правосудие — формально встав на сторону моей жены и как бы помогая ей — они расстреляли её мужа, который был единственным кормильцем в семье, женщина заботилась о детях и не работала… и оставили двух детей безотцовщиной…
Когда я оказался снова в России, то обнаружил что идти мне теперь совсем некуда, я везде чужой и никому не нужен. К физике я вернуться не могу, да и не хочу…. Что я буду делать там без степени среди студентов и аспирантов, мечтающих только о том, как бы уехать в CША? И чем я буду в этой физике заниматься? Общая атмосфера в России была пропитана насквозь бизнесом и коммерцией. Все только думают об одном — как бы делать деньги. К этому времени у меня в России не осталось знакомых, а среди моих родственников не было никого с интересами похожими на мои. Однако мне удалось найти работу преподавателя операционной системы Солярис — кто в Москве слышал об этой системе и кому эта система нужна? Но, какой из меня преподаватель?
Не зависящий от меня ход событий привёл к очередному чуду — я получил полную финансовую независимость. И хотя я не мог бы себе позволить каждый месяц летать на Канары, мне не нужно делать буквально ничего для того, чтобы обеспечить себе жизнь. После этого можно было полностью расслабиться и заняться тем, что мне просто нравится делать… и что я могу делать лучше других не задумываясь о том, нужно ли это кому либо и заплатит ли мне кто либо за это деньги. Так я занялся гуманитарными вопросами. В конце 2014 года я написал и издал книгу «Не сотвори кумира», где изложил свою гипотезу создания «Слова о полку Игореве», некоторые соображения по поводу истории России XIV века, а также попытался развить тему о роли «кумиров» в жизни общества. Какое отношение это имеет к «Науке» — моей религии? — самое непосредственное. Только абсолютно строгий и объективный анализ без вовлечения какого-либо чувственного или человеческого фактора может правдиво описать и объяснить события истории или позволить понять идеи, заключённые в литературном произведении. И понятно, что обеспечить объективность в гуманитарных вопросах значительно сложнее, чем в физике или математике. Вместе с этим, гуманитарная наука остаётся наукой даже не смотря на то, что предметом её изучения является продукт субъективного творчества личности или проблемы развития общества.
Сейчас я в основном закончил изучение творчества Пушкина и готовлю к изданию книгу, которая будет называться «Талита куми» или «По ту сторону Пушкина». Следующая моя книга будет посвящена творчеству Достоевского.
Анализ истории моих отношений с женой Мариной требует отдельного и глубокого изучения и не связан непосредственно с настоящим повествованием. Набросок анализа наших отношений можно посмотреть в статье А на правой Маринка анфас.
